— Сейчас придет, — послышалось в ответ. — Ушел за газетой…
— За газетой? Значит, сейчас съездовские новости узнаем…
А Василий Павлович Николаев, всегда спокойный и уравновешенный, на этот раз был необычно взволнован. С искрящимися глазами он подошел к собравшимся людям.
— Товарищ Сталин… Наш Иосиф Виссарионович выступил на съезде, — только и проговорил он, показывая всем свежий номер газеты с речью вождя.
Сталин выступил! Этих двух слов было достаточно, чтобы мгновенно смолкли все разговоры. Наступила тишина. Ее прервал Василий Павлович.
— Садитесь поближе, да потеснее… Будем читать речь товарища Сталина.
Коммунист Василий Павлович Николаев — мастер блока печей. Партийное бюро поручило ему проводить беседы со сталеварами и читать газеты с материалами съезда. Исполнительный и аккуратный, он со всей ответственностью отнесся к этому партийному поручению и старался своевременно ознакомить людей со съездовскими материалами. Так и сегодня после окончания смены Василий Павлович забежал в партбюро за газетой. Здесь он узнал, что на заключительном заседании съезда выступил Иосиф Виссарионович.
…Развернув газету, агитатор стал читать.
И все собравшиеся здесь после трудовой вахты, затаив дыхание, внимали тому, что сказал вождь, вдумывались в каждое его слово, полное глубокого смысла и значения. И мысленно — по мере того как шло чтение — все слушающие агитатора представили себя вместе с великим вождем на высокой вершине, с которой видны и замечательные итоги достигнутого и еще более прекрасные перспективы будущего. И хотя до Москвы отсюда было две тысячи километров, каждый в этот момент сердцем своим был в большом Кремлевском дворце.
— Счастье-то какое: Сталина увидеть и услышать! — вырвался непроизвольный возглас у сталевара Василия Мокринского.
Мокринский и все другие участники беседы — коммунисты и беспартийные — почти живо представляли, каким небывалым вдохновением были охвачены делегаты съезда, как они стоя приветствовали великого вождя, ровным и мерным шагом направлявшегося к трибуне, как навстречу ему нарастала мощная овация и от раскатов «ура» дрожали стены Кремлевского дворца.
Товарищ Сталин говорил… Речь вождя была преисполнена благодарности братским партиям, представители которых почтили XIX съезд своим присутствием или которые прислали в адрес съезда приветственные обращения; великий вождь благодарил их за братские приветствия и доверие, готовность поддержать нашу партию в ее борьбе за светлое будущее народов, в ее борьбе против войны, за сохранение мира…
Агитатор читал вдохновенные слова речи, полной веры в силу партии, в ее правду, отвечающую интересам всех народов, а все, кто слушал Василия Павловича, хотели сказать, что наша партия оправдала надежды народов всего мира, как она оправдала надежды трудящихся нашей Родины.
Чтение речи вождя окончилось. Какое-то мгновение продолжалась торжественная тишина. Все находились под впечатлением мудрых сталинских слов.
Эту тишину нарушил помощник мастера коммунист Геннадий Коротков. Волнуясь, он сказал, что речь вождя зовет к новым достижениям в труде, воочию показывает, как с каждым днем наша страна становится все могущественнее и сильнее, воздвигая величественное здание коммунизма.
Мысль Короткова, близкую сердцу каждого, развивает сталевар коммунист Василий Мокринский.
— Никогда еще наша социалистическая Отчизна не была столь могучей, как сейчас, — говорит он, — слова нашего вождя и учителя вселяют в сердца всех простых людей веру. Да, дело мира победит, а черные мысли поджигателей войны обратятся в прах…
Беседа продолжается. У каждого находятся свои слова, чтобы выразить то, что он чувствует, переживает в этот момент, как понял исполненную глубокого смысла речь вождя, произнесенную на заключительном заседании съезда. И как всегда — все приходят к единому выводу, что в ответ на речь вождя каждый на своем посту должен трудиться еще самоотверженнее, чтобы оправдать то высокое доверие, о котором говорил великий Сталин.
В огромном пролете плавильного цеха одна за другой выстроились мощные электропечи. Издали слышен их ровный ни днем ни ночью не прекращающийся гул.
У одной из электропечей трудовую вахту несет молодой сталевар Николай Грунин. Тяжелая войлочная шляпа с широкими полями надвинута на лоб. Освещенный огненными бликами, сталевар внимательно наблюдает за ходом плавки. Он обращается к подручному:
— Пробу!
— Есть проба! — отвечает подручный. Тяжелой ложкой-черпалкой он захватывает в печи пышащую жаром бурлящую сталь.
Николай Грунин рассматривает «пробу». Удовлетворенно кивает головой, сдвигает шляпу назад. Мягкая улыбка озаряет его потное от напряжения лицо. Подручный подхватывает щипцами затвердевшую «пробу» и бежит с нею в экспресс-лабораторию. Химик-лаборант дает заключение: «Плавка по анализу».
Все подготовлено к выпуску плавки. И вот уже льется в ковш сталь…
— Поздравляю со скоростной, — говорит Грунину подошедший к нему сталевар второй печи Василий Мокринский.
Василия Мокринского и Николая Грунина — членов Коммунистической партии Советскою Союза, достойных представителей коллектива передового цеха — связывает многолетняя трудовая дружба.
Мокринский — ветеран Челябинского металлургического завода. Сложному и трудному искусству варить сталь он учился полтора десятилетия назад в Сталинграде, на заводе «Красный Октябрь», в годы, предшествовавшие XVIII съезду партии. Во время войны Мокринский приехал в Челябинск. Здесь, на пустыре, в невиданно короткие сроки, скоростными методами строился завод качественной металлургии.
Мокринский видел, как строители, воодушевленные сталинским заданием, возводили один за другим корпуса цехов, монтировали электропечи и прокатные станы, сооружали теплоэлектроцентраль и доменные печи.
— Вот это завод! — восхищался сталинградец.
Когда первая электропечь вошла в строй и заслуженный сталевар Семен Черных выдал первую плавку высококачественной челябинской стали, Василий Мокринский обратился к начальнику цеха с просьбой:
— Ставьте меня на электропечь.
Вскоре Мокринский занял свое место у электропечи. Пытливо и настойчиво изучал он технологию электросталеплавления и вскоре добился прекрасных показателей.
Василий Мокринский уже был известным сталеваром, когда Грунин, окончив школу ФЗО, пришел в цех.
Как родного сына встретил Мокринский юношу, получившего направление в его бригаду.
— Рад, очень рад! Что знаю сам, тому научу и тебя…
— Хочу стать хорошим сталеваром, — сказал Грунин.
— Было бы желание и настойчивость…
Два года проработал Грунин подручным, овладевал искусством электросталеплавления у Мокринского, изучал методы его работы. Мокринский был доволен подручным. Правда, хлопот с ним было немало; целый день покоя не было — то одно спрашивал, то другое. Мокринский все объяснял, а если подручный делал что-либо не так, сталевар не стеснялся его «приструнить».
— На пользу, товарищ Грунин, — замечал он при этом, — никаких «скидок» я тебе делать не буду…
Потом Грунин возглавил бригаду. Мокринский, горячо поздравляя его, сказал:
— Действуй смелее…
Грунин живо блеснул глазами.
— Спасибо, Василий Семенович, за науку…
В 1945 году Грунина принимали в члены ВЛКСМ. Кто-то спросил:
— Товарищ Грунин, а как ты смотришь на то, чтобы организовать комсомольско-молодежную бригаду?
— Горячо одобряю, — ответил Грунин, и он дал слово, что бригада такая будет создана.
Вскоре комсомолец Грунин уже возглавил молодежную бригаду и вступил в соревнование со своим учителем Мокринским.
Работая у электропечи, Грунин не прекращал учебы. Он посещал занятия стахановской школы, внимательно приглядывался к работе Мокринского и других опытных сталеваров, осваивал сложную аппаратуру, познавал физические и химические процессы, происходящие в электропечи. Соревнуясь с Мокринским, чувствуя повседневную поддержку и помощь старшего товарища, он совершенствовал свое мастерство, непрерывно улучшал показатели работы.