В 1936 году совершил несколько поездок по Уралу. Так, в июне и июле по командировке редакции газеты «Уральский рабочий» (Свердловск) не один раз побывал в г. Березовске, родине золотого дела на Урале, а потом — в Тагиле, столице демидовского «ведомства». Собранный мною фольклорно-диалектологический материал был обилен. При этом мне посчастливилось встретиться со стариком — сыном покойного местного поэта, часть стихов которого стали народными, Е. В. Смольниковым. С его слов я записал биографию его отца, а также получил в подарок литературный архив покойного поэта.
В сентябре того же года по командировке редакции газеты «Челябинский рабочий» я отправился в поездку по Южному Уралу для записи фольклора времен гражданской войны. Я побывал в городах Троицке, Магнитогорске, Белорецке, Верхне-Уральске и в ряде окрестных селений. Попутно с этим фольклором я записал много неизвестных мне слов из южноуральского наречия. Особенно много было записано во время пути от Белорецка до Верхне-Уральска со слов подводчиков, ехавших с пустой посудой за водкой Большую часть пути пришлось сделать пешком подле возов, а потом ночевать в поле. Что за прелесть была самая дорога, пересекавшая целый ряд параллельно тянувшихся с севера на юг хребтов Южного Урала!
В начале 1937 года с просьбой записать фольклор советской поры обратился ко мне отдел пропаганды и агитации Свердловского обкома ВКП(б). Я побывал тогда в городах Свердловской области: Кировограде, Невьянске и Асбесте. Из записей по фольклору особенно отмечу интересный рассказ женщин о событиях гражданской войны в Серебрянке. Во время поездок по железной дороге мною было записано много характерных местных слов, метких выражений, пословиц, поговорок, бытовых и всяких других рассказов, в частности сказов о Петре Великом, которого уральские рабочие представляют себе мастером первой руки и притом работавшим на Урале.
Не могу не назвать несколько замечательных людей, от которых я систематически записываю фольклор. В Каменске-Уральске я знаком с целым-рядом старушек из рабочей среды, в частности с Марией Евдокимовной Надеиной и Анной Александровной Бутаковой. Первая родилась в 1873 году. От них я записал много сказок, особенно бытового содержания, песен, пословиц, поговорок, прибауток. Песенный репертуар обеих довольно близок. От них я записал неизвестные песни о боголовской горной каторге, о купце и другие. В Шадринске жили и теперь еще живы несколько старичков и старушек, которых я также время от времени посещаю. Большинство из них уже «опустошено» мною, но некоторые, как Людмила Федоровна Минина, ровесница каменских старушек, то и дело расскажет что-либо новое — то из своих встреч с историческими людьми, то сказку, то песню, или попросит самой ей рассказать что-либо новое.
Из других шадринцев назову сапожника Ивана Романовича Кораблева и маляра и жестянщика Сергея Семеновича Каргаполова, людей с богатым репертуаром. Из покойных шадринцев особенно одаренными носителями произведений устного творчества были Елизавета Петровна Ляпустина, а также Алексей Павлович Мотовилов, от которого я записал песню «Ай, заводы, заводы Демидовы».
Когда я хочу втянуть кого-нибудь в рассказывание сказок, анекдотов, то обыкновенно сам первый расскажу что-нибудь, смотря по характеру собравшихся — обычно это в вагоне, на пароходе и в других местах встречи случайных, незнакомых между собой людей. Так что там я рассказчик поневоле. Приходилось мне также выступать со сказками в различных детских учреждениях, и потом ребятишки, встретив меня на улице, кричали приветственно: «Сказочник, сказочник!» Или: «Когда вы придете к нам со сказками?»
Впоследствии со сказками мне пришлось выступать в Свердловске, в Первоуральске, в Катайске и особенно много в Шадринске — в школах, в Доме пионеров, в пионерлагерях и т. д.
Летом 1940 года, живя в санатории Кисегач, я не только рассказывал сказки и читал лекции, но со слов отдыхающих записывал фольклор, а когда они ходили на процедуры, то я отправлялся в поселок Чебаркуль, свел там знакомство со стариками и с их слов записал много интересного.
Из чебаркульцев я с особенной благодарностью вспоминаю колхозного сапожника А. А. Мочалкина, колхозницу Е. П. Панову, бывших казаков А. И. Любимова и С. А. Ильиных. Здесь я впервые записал предание о том, как крестьяне получали в 1861 году «волю» от своей земли, которой завладел помещик, «зимогорскую песню», певшуюся строителями Самаро-Златоустовской железной дороги в 90-х годах. Особенно много я записал о казачьей старине Южного Урала, о пугачевщине и другое. Эти предания явились хорошим дополнением к моим записям, сделанным в сентябре — октябре 1939 года в г. Троицке. Между прочим, тогда в Троицке мне удалось записать предание об Александре I, путешествовавшем по Уралу якобы в 1837 году, о сибирском «старце» Федоре Кузьмиче, которого сказитель назвал «потерявшимся» царем Александром.
В марте 1941 года мне пришлось лечь в больницу. Здесь я начал знакомиться с соседями-колхозниками из разных районов и городскими рабочими.
Много песен и сказок иногда сообщал мне молодой колхозник из села Кодского, Шатровского района, Антон Павлович Соловьев, а другой молодой колхозник же из Каргапольского района Петр Андреевич Литуев порассказал много случаев из времен гражданской войны на Урале.
По обыкновению я сам сначала рассказывал своим товарищам по палате сказки, анекдоты, а когда «втравишь» слушателей, то они уже наперебой спешат выложить свое. Когда я стал записывать, это особенно поощряло рассказчиков. В итоге при выходе из больницы, моя записная книжка была чуть ни на треть заполнена больничными записями.
Летом в 1940 году я читал лекцию по фольклору в Свердловском педагогическом институте.
В конце 1941 года в Шадринске я читал факультативный курс ураловедения для студентов эвакуированного из Москвы полиграфического института. Довольно долго я читал лекции по фольклору в Шадринском педагогическом и учительском институтах.
В своей педагогической работе я ставил своей целью прежде всего научить слушателей разбираться в фольклоре самостоятельно, уметь записывать его, а также, когда нужно, использовать в целях обучения и воспитания.
Я старался при всяком удобном случае показывать студентам образцы уральского фольклора, а от студентов, в свою очередь, требовал приводить также образцы местного фольклора.
Прочитав два-три часа о сущности фольклора, я предлагал студентам специальную анкету.
После этого я задавал на дом задание в течение недели вспоминать и записывать каждому свой репертуар сказок и песен.
Я старался также передать студентам свой многолетний опыт по собиранию фольклора. Большое внимание обращал я всегда на то, что в текстах встречаются диалектизмы. И студентам я советовал выделять их, выписывать каждое слово на отдельную карточку и тем давать обстоятельное объяснение значения слова.
Работа фольклориста обязывает его хорошо знать местное наречие. Над словарем уральского наречия я работаю с 1913 года. Собственно говоря, это не чисто диалектологический словарь, а подлинная энциклопедия жизни Урала, преподнесенная в раскрытии значения десятков тысяч слов. В них — жизнь общества в местных условиях. Кто хочет знать Урал, тот прежде всего должен быть знаком с его словарным богатством.
Большую часть своей жизни я прожил в Шадринском крае: или в Шадринском крае или в самом Шадринске. Мне часто выражают сожаление, что я «кисну в глуши». Меня почти обижают этим: точно уголок, в котором я живу, — не уголок моей великой Родины! А краевед нигде и никогда не закиснет, тем более собиратель устного творчества своего народа.
Я — в постоянном общении, устном и письменном, с живыми людьми и на живой работе. Я постоянно ощущаю свою связь с Уралом и со своей великой Родиной, а что большего надо!