В а с и л и й (вздыхает). От меня тоже… все бежит…
Г а й н у т д и н о в (не поняв Василия). Какой бес ты ноешь? Бежит, не замечает… Разве мужчина так надо? Ах, не замечаешь? Прощай. Мы с тобой далеко-далеко. Ты — себе, я — себе, одно удовольствие. Серьезный характер не имеешь!
В а с и л и й. А-а, ты вот о чем… Да, и здесь не везет. Легко сказать… Пять месяцев дуется, выдержи-ка тут характер.
Е ф и м у ш к и н. Алло, алло!..
Г а й н у т д и н о в. От чистой сердца говорю, я бы на тебе, Вася, без разговоров женился. Брови черные, зубы белые, профессия богатая — что еще нужно человеку? Забывай скорей свою Малашу, пускай после плачет, извини пожалуйста.
Е ф и м у ш к и н. Северная… алло… Я жду…
Г а й н у т д и н о в. Я тебе татарский девушка выпишу. Одно удовольствие! Глаза черные, зубы белые, танцовать пойдет — каблуки горят, работать пойдет — руки горят, обнимать начнет — совсем сожжет, головешка станешь.
В а с и л и й. Нет уж, Миша, ты эту свою девушку лучше какому-нибудь пожарнику сосватай. А я, брат, боюсь.
Е ф и м у ш к и н. Да, жду…
Г а й н у т д и н о в. Невесту боишься, технику тоже боишься…
В а с и л и й (вспыхнув). Врешь, ничего не боюсь. Я эту технику… Давно я к ней присматриваюсь. Я ее так знаю, что…
Г а й н у т д и н о в. Возьмем?
В а с и л и й. Только я… иждивенцем быть не желаю. Предложение у меня…
Е ф и м у ш к и н. Ушел? Хорошо. Дайте распорядочную.
Г а й н у т д и н о в. Давай сейчас! В той комнате вся дирекция собралась.
Василий решительно входит в общую комнату, но, увидав здесь все начальство, оробевший останавливается.
Е ф и м у ш к и н (с телефонной трубкой в руке). А, Василий Максимыч… (В трубку.) Буторин Илья приходил в душ? Не приходил? Странно… (Опускает трубку.) Телефон мы твой оккупировали. Ты — звонить?
В а с и л и й. Нет, предложение у меня.
Е ф и м у ш к и н. Предложение?
В а с и л и й. Да, по составу проходческой бригады.
Е ф и м у ш к и н. Так ты что — сейчас?
В а с и л и й. А чего тянуть.
Е ф и м у ш к и н. Ладно, выкладывай.
В а с и л и й. Я думаю, что можно сокращенный при агрегате состав сократить еще на половину.
Ф у р е г о в. Это как же?
В а с и л и й. Основной бурщик, он же бригадир и машинист погрузочной машины. Хочу вот сам прежде попробовать.
Ф у р е г о в (размышляя). Двое… Бурщик, машинист… Это, мне кажется, возможная вещь. Попробуй.
Н и к о н о в. Да это и просто, и хорошо!
Е ф и м у ш к и н. Сильное ты надумал дельце, Василий Максимович. Спасибо тебе.
В а с и л и й (потупившись). Да ведь рудник-то мой, не чужой.
Е ф и м у ш к и н (хитро посматривая на Фурегова). Твой, Василий, твой, в этом-то и все дело.
Ф у р е г о в. Давай-ка подсчитаем, сколько у нас высвободится проходчиков. (Сгрудились у стола, подсчитывают.)
В комнату Ильи с внутренней стороны входит Настенька.
Н а с т е н ь к а. Ах, вы здесь?
Г а й н у т д и н о в. Настенька!
Н а с т е н ь к а. Стосковались? Может быть, я вам еще мешаю?
Г а й н у т д и н о в. Не сердись, пожалуйста. Мы говорили с Васей между нами. Понятно? Есть мудрый восточный пословица: не скажи своей жене половина того, что знаешь.
Н а с т е н ь к а. Жене?!
Г а й н у т д и н о в. Вообще девочка, извини пожалуйста.
Н а с т е н ь к а. Не заговаривайся.
Г а й н у т д и н о в (после паузы). Позволь родным, Татария, письмо про тебя написать?
Н а с т е н ь к а. Рано, Мишенька.
Г а й н у т д и н о в (умоляюще). Милая!
Н а с т е н ь к а (с иронией). Дорогая?
Г а й н у т д и н о в. Дорогая.
Н а с т е н ь к а. Когда вы, мужчины, научитесь красиво говорить про любовь. (С недовольным видом отходит.)
Г а й н у т д и н о в (подходит к Настеньке). Если ты меня бросишь…
Н а с т е н ь к а. Что, что?
Г а й н у т д и н о в (отчаянно). Если ты меня бросишь…
Настенька, не выдержав, смеется. Гайнутдинов, обиженный, резко повертывается и идет к выходу.
Н а с т е н ь к а. Миша! (Гайнутдинов останавливается). Иди ко мне, Миша. (Гайнутдинов подходит. Настенька от всего сердца улыбается ему.)
Г а й н у т д и н о в (радостно). Солнышка моя, глазам больно…
Н а с т е н ь к а. Что же ты напишешь своим родным?
Г а й н у т д и н о в. Я напишу… что я люблю тебя так… как трава любит солнце, как проходчик любит шахта… Можно?
Н а с т е н ь к а. Пиши, Мишенька. (Гайнутдинов внезапно целует Настеньку, и та, счастливая, устыдившись, выбегает. Гайнутдинов следует за нею.)
Ф у р е г о в (окончив подсчет). Армия! Целая армия! Мы двинем ее на проходку квершлага.
Е ф и м у ш к и н, Никонов. Квершлага?
Ф у р е г о в (с улыбкой). Надо же когда-то начинать!
Е ф и м у ш к и н. Совершенно верно.
Ф у р е г о в. Безо всякой угрозы для плана… А вечерком зайдемте ко мне. Я вам покажу одну смету… Обогатительную фабрику надо строить.
Н и к о н о в. А уходить собирался!
Ф у р е г о в. Знаешь, русскую пословицу: умирать собирайся, а рожь сей.
Входит Безуглый.
Б е з у г л ы й. Добрый день, товарищи. (Оглядывается.) В этот простой и скромный дом сегодня вошло счастье.
Е ф и м у ш к и н. А мне думается, оно вошло сюда еще в семнадцатом году.
Б е з у г л ы й (смеется). Пожалуй, вернее. (Направляется к Никонову.) Позвольте, дорогой Иван Петрович, пользуясь вашим здесь присутствием, поздравить вас от всего сердца.
Н и к о н о в. Благодарю вас, Владислав Сергеевич.
Входит Малаша. Она не ожидала встретиться здесь с начальством и поэтому сразу стушевалась. На Василия она не смотрит.
М а л а ш а. Здравствуйте… Я пришла поздравить Илью Максимовича…
В а с и л и й. Да с чем?!
Е ф и м у ш к и н (быстро, подмигнув Малаше). Он скоро сам будет. А здесь есть кого поздравлять.
М а л а ш а (смущенно пожимает руку Никонову). Очень вас поздравляю. (Входит переодетая в праздничный наряд Ольга Самсоновна). И вас разрешите, за сына…
О л ь г а С а м с о н о в н а (с улыбкой, косясь на Василия). Благодарствуем.
Е ф и м у ш к и н (подталкивает локтем Василия). Гляди орлом, орлом гляди!
М а л а ш а. Сегодня этого орла с большой высоты сняли.
Е ф и м у ш к и н. Откуда же это?
М а л а ш а. Портрет его в Дворце культуры, среди знатных стахановцев висел… Значит, это не вы распорядились?
Е ф и м у ш к и н. Нет, нет.
М а л а ш а. Там был товарищ Безуглый…
Б е з у г л ы й. Да, я, так сказать, подметил…
М а л а ш а (неожиданно подходит к Василию сжимает его руку.) Ничего, Василек, ничего.
В а с и л и й. Лашенька…
М а л а ш а. Я тебя сама еще раньше сняла.
В а с и л и й. Но я вернусь, ты веришь? Издохну, а вернусь.
М а л а ш а (сдерживая слезы). Вот и хорошо. Только бы светлым тебя видеть, совсем светлым. Чтобы чувства свои перед собой же не приходилось оправдывать. А вся эта слава… была бы совесть чиста! (С вызовом.) Все равно я тебя люблю. Слышишь? Никогда ведь не говорила, все только тебя слушала, а сейчас, вот, хочешь — при людях… Люблю, люблю… (Плачет.)
О л ь г а С а м с о н о в н а (утешает Малашу). И-и, милая… Мой Максим не в такие переплеты попадал. А я… чем горше горе, тем сильней его любила. И все перенесли.