«Не теперь», — остановил себя шеф жандармов. Государь скакал впереди через три ступени, и надо было поспевать.
Мастерская под крышей имела с десяток слуховых окон и один большой эркер, озарявший светом всё пространство. Фигуры стояли среди творческого беспорядка: тряпки, куски засохшего гипса, инструменты — итальянцы не отличаются нордической аккуратностью, но статуи выше всяческих похвал.
С первого взгляда было ясно, что все три сняты с одной модели. Венера, сидящая в раковине, как в ванне. Елена, расчёсывающая волосы, так что они рассыпались по телу, как складки мокрой туники. И Леда верхом на лебеде. Присев на корточки, прекрасная дева сплеталась в страстных объятиях с крылатым демоном, чья шея очень деликатно выныривала у неё между ног.
Не то что государь, Шурка покраснел. Но с него быстро схлынуло. А вот император весь визит то косился, то оборачивался.
— Эта статуя несколько… откровенна, — скороговоркой заявил итальянец. — Я пойму, если вы её не купите.
— Нет-нет, копия восхитительного образца, — такой же скороговоркой отозвался государь. — Конечно, её купят. Возможно, не для Аничкова, это семейный дворец…
Зачем оправдываться?
— Но для собственной дачи подойдёт.
Да, в самом дальнем углу, за кустами. Страматища! Шурка так и увидел картину: гуляет её величество с зонтиком, в окружении дочерей, и о чудо!
— Ваше величество, — он выразительно посмотрел на часы.
Государь вздрогнул и заторопился.
-Да, да, уходим. К вам приедут и заберут работы. Все три. Что за сомнения? Блестящие пропорции. Трудно и вообразить совершеннее. Как древние мастера умели…
Итальянец рассыпался в благодарностях. Пропорции он не выдумывал и не копировал. Это натурщица. Ей только 15. Но она креолка, и её формы безупречны. Хотите взглянуть?
— О нет, модель и мастер — это святое. — Кажется, Александр Христофорович поторопился, потому что поймал на себе удивлённый и неодобрительный взгляд императора.
На лестнице он ещё больше озадачил Никса тем, что извинился и вернулся в мастерскую. Больони расставлял стулья.
— Я хочу, чтобы вы завтра же покинули столицу.
Скульптор едва не сел от неожиданности.
— Но мне сделаны ещё заказы…
— Вы получите втрое, только уезжайте. Девочка должна убраться с вами.
Кажется, Больони понял и замялся.
— Простите, ваше сиятельство, но этого никак нельзя сделать. Её нанял на службу ваш министр иностранных дел.
Такого Бенкендорф не ожидал. Какую службу? Фигурой в саду?
— Горничной при дочери. Его сиятельство хочет, чтобы та овладела итальянским.
Прекрасное объяснение!
— Где она?
Дверь в самом конце коридора. Девичья светёлка. Натурщица сидела за столом и спичкой с намотанной тряпочкой ковырялась в ушах. Похвальная аккуратность. Лицо у неё было глупое, как у козы в ленточках.
— Вали отсюда, девочка, — сказал Александр Христофорович на чистом итальянском языке. (У потомков Данте была замысловатая брань, которую Шурка почёл долгом выучить, когда в 1808 году ездил в Неаполь с тайным поручением). — Сеньор Больони продал тебя в притон. А тебе говорит, будто ты станешь горничной в приличном доме.
Испуг растёкся по лицу модели.
— У меня нет денег на дорогу. Всё, что мы зарабатываем, у хозяина.
Бенкендорф кивнул.
— Завтра утром за тобой придут двое жандармов, которые посадят тебя у Биржина на пироскаф. В Кронштадте также будут ждать, препроводят на корабль и вручат деньги до Италии.
Креолка кинулась перед ним на колени и пыталась поцеловать руку.
Спустившись на улицу, он ожидал не увидеть императорского экипажа. Николай Павлович никогда не был терпелив. Мог вспылить и уехать. Но нет. Карета стояла. Государь ёрзал.
— Где вы застряли? Куда вас вообще понесло? — Щёки у него до сих пор пылали.
— Мне показалось, что цена несообразно высока для мрамора такого качества, — невозмутимо отозвался Бенкендорф.
Его величество выдул ноздрями воздух с крайним неудовольствием.
— Вы меня позорите. Я не купец, чтобы торговаться.
Государь ещё какое-то время распекал его. Александр Христофорович делал внимательное лицо. А сам крутил в голове фамилию Нессельроде. Итак, Карлик. Натурщица — пробный камень. Пробьёт оборону, можно будет позаботиться о серьёзной благородной даме, которая даст ему прямой доступ к Хозяину[6]. Между тем Хозяин… уже от статуй краснеет.
6
Хозяин — прозвище императора Николая I, возникшее в высших чиновничьих и военных кругах России.