Глава восьмая
ПОСВЯЩЕННАЯ ОПИСАНИЮ СТОЯНКИ НИЗКОЛОБОГО ПЛЕМЕНИ И ЗНАКОМСТВУ С ЕЕ ДИКИМИ ОБИТАТЕЛЯМИ
Они очнулись почти одновременно. Поняв, что Галка находится рядом, Вовка улыбнулся и, потягиваясь, сказал:
— А я думал, тебя утащили. Мне приснилось, будто на нас напали дикари, и…
— Приснилось, — горько усмехнулась Галка, — Если приснилось бы…
— Как? — изменившимся голосом спросил мальчик. — Это все на самом деле? И пещера, и дикари, и то, что меня трахнули по голове?
— А разве она у тебя не болит?
— Болит. Ой, так где же мы теперь находимся?
— У них!
Галка произнесла эту короткую фразу с таким надрывом, что Тутарев невольно вздрогнул и придвинулся к ней поближе.
Только теперь мальчик осознал всю сложность положения и, оглядываясь по сторонам, попытался определить, где они очутились.
Судя по некоторым признакам, ребята попали в какую-то нишу, образованную, очевидно, тысячелетними усилиями воды и ветра. Здесь было очень сыро, хотя температура воздуха и превышала комнатную. В нише стояла темень, и лишь где-то слева от Вовки слегка просвечивалась узенькая полоска.
Вовка подполз к светящейся полоске и протянул к ней руку. Тотчас пальцы ощутили нечто вроде мехового одеяла. Осторожно отвернув полог, Вовка зажмурил глаза: его ослепил яркий свет, которого они с Галкой давно не видели. На западе пылал закат. По щекам наших героев полились слезы, причинявшие такую боль, будто они состояли из соляной кислоты. Выпустив из рук меховой полог, Вовка попробовал тереть глаза пальцами, желая пересилить боль, но убедился, что это бесполезно. Пришлось крепко зажмуриться. Через несколько минут боль несколько утихла. Мальчик снова мог видеть.
На этот раз он приоткрыл полог уже более осторожно, и перед ним возникла удивительная картина, которую он запомнил навсегда.
Метрах в десяти от ниши, на выцветшей траве, сидела полукругом группа низколобых людей, покрытых довольно густой, но не длинной растительностью коричневого, оттенка. В руках у каждого виднелась увесистая дубина. Вся одежда состояла из шкуры, каким-то образом державшейся на бедрах.
Их было одиннадцать. В середине расположился, видимо, вожак: только у него Вовка заметил висящее на короткой, но мощной шее украшение, похожее на причудливые бусы. Рядом, по правую руку, сидел худощавый дикарь. Он все время оглядывался на остальных, как бы давая понять, какая ему оказана честь, и подолгу не отрывал взора от вожака.
«И тут подхалимы!»— мелькнуло в голове у Вовки. Его внимание привлек до странности знакомый предмет. Это был рюкзак. Он покоился в самом центре, перед вожаком, и служил объектом пристального изучения.
Вожак повернулся в сторону худощавого, махнул рукой. Сосед тотчас вскочил на ноги и стал, подпрыгивая, кружиться вокруг рюкзака.
Галка подползла к Вовке. Полог колыхнулся. Послышалось громкое урчание дикаря.
— Нас стерегут, — шепнул Вовка, стараясь нащупать руку Сверчковой — Понимаешь, куда мы попали?
— Я сперва глазам своим не поверила! — также тихо ответила девочка, — Это действительно дикари! Но как они здесь очутились?
— Если б я знал. Какие-то особенные…
— Действительно. Будто мы попали в каменный век.
— Почему — «будто»? Мы в самом деле туда попали. Ты заметила шкуры?
— А дубинки? Ой, Вовка, как бы они нас не…
— Думаешь, людоеды? Но они, я читал, любят жирных, а мы с тобой худые. Так пить хочется…
— Надо попросить.
— Не поймут, хотя, конечно, можно и мимикой объяснить. Они ж все-таки люди, как ни говори.
— Знаем мы этих людей! Хорошо, что мы с тобой не толстые.
— И милицию нельзя позвать. Сюда бы пятерку самбистов..
— Милицию? По-моему, к ним даже милиционер побоялся бы подойти.
— А как же мы, Галка? Хотя мы — дети, а детей даже звери не трогают. Если не очень голодные, конечно.
— Ой, и мне есть захотелось. А рюкзаки у нас отобрали, Вовка. Теперь и зубы нечем будет почистить…
— Лишь бы они целыми остались!
— Что ты меня пугаешь? Сначала успокаивал, а теперь…
— Пионер не должен бояться правды. Мы обязаны быть готовыми ко всему, Галка. Знаешь, по-моему, это все-таки не просто дикари, а неандертальцы.
— Ну и что? Думаешь, они учтут, что мы не просто дети, а пионеры?
— В общем так, Галка: знай, что я тебя в обиду не дам! Пока буду жив. И теперь я буду твоим шефом!