Когда церемония осмотра Кшуа была завершена, Уау подозвал к себе стоявшую невдалеке растрепанную маленькую старуху. Это была та самая «бабушка», которую Вовка приметил в первые же дни жизни среди неандертальцев. Галка сразу увидела, что на набедренной повязке старой дикарки висит косточка, напоминающая большой коренной зуб. Старуха медленно подошла к Уау и стала глядеть на него своими тусклыми безразличными глазами. Однако взгляд ее оживился, едва Уау в немногих словах объяснил ей что-то, кивая на Сверчкову.
Старуха, как показалось Вовке, грозно посмотрела на девочку и сделала резкий жест рукой — так, будто она с чем-то порывала раз и навсегда. Затем неандерталка подошла к Сверчковой и протянула ей зажатый в кулаке предмет. Кулак разомкнулся, и ребята увидели на ладони старухи слегка пожелтевший от времени клык пещерного медведя, убитого ею в молодости.
Кшуа стоял рядом и не без умиления глядел на редкую церемонию. Еще никогда раньше никто не дарил кому бы то ни было охотничий трофей. Однако сейчас был особый случай: мать отдавала самую драгоценную реликвию в награду за чудодейственное спасение сына.
Да, это была старая суровая Иу. И у нее не имелось иной возможности отблагодарить девочку за то, что та вернула ей Кшуа, которого все считали погибшим.
Ыых, стоявший с опущенной головой поблизости, зло сверкнул глазами, едва заметив, как клык муу перекочевал с набедренной повязки Иу в руку Аль.
Уау, которому, судя по всему, понравился поступок Иу, поднял руки с растопыренными пальцами и закричал, обращаясь к своим соплеменникам:
— Каа муу!
Все дикари, включая и тех, кто возился у костра, поддерживая огонь, замерли в ожидании. И лишь Ыых, словно предчувствуя что-то страшное, глухо забормотал, стараясь не встречаться глазами с Уау.
— Каа муу! — повторил Уау. — Кшуа хи!
— Кшуа хи! — эхом отозвались неандертальцы.
— Аль хи Кшуа! — снова закричал Уау.
И снова эхом его слова были повторены дикарями. Вовка глядел на неандертальцев широко открытыми глазами и всем своим существом чувствовал, как слова Уау подогревают страсти людей племени Каа муу. 3 всех, кто стоял рядом с мальчиком, разгорячились лица, а глаза сверкали. Казалось, кликни сейчас Уау клич убить кого-нибудь из его сородичей, и через секунду от жертвы не останется и следа. Но Уау почему-то медлил, хотя теперь Вовка, например, не сомневался, что вот-вот произойдут кровавые события, — уж слишком возбужден был Уау и слишком напряженными казались лица неандертальцев.
— Аль хи Кшуа! — закричал Уау и показал рукою на Галку.
— Зуу хриа Аль! — раздался голос какой-то женщины.
— Зуу хриа Аль! — повторил хор женщин и мужчин.
Видимо, этого только и дожидался Уау. Повременив, пока его соплеменники несколько раз прокричат приветствие в адрес девочки, он снова поднял обе руки с растопыренными пальцами и уже каким-то зловещим, но в то же время радостным голосом прокричал:
— Иу, яудж!
Мать Кшуа медленно подошла к Уау, повинуясь его приказанию.
— Зуу хриа Аль! — громко и четко произнесла она, глядя то на Уау, то на Сверчкову, то на Вовку.
— Кшуа, яудж! — приказал Уау.
— Зуу хриа Аль! — воскликнул Кшуа, становясь рядом с Иу и впиваясь злыми глазами в Ыыха.
— Кшуа! — обратился Уау к чудом ожившему охотнику— Гуа ии?
— Гуа ии, — мрачно согласился Кшуа.
— Гуа ии, — усмехнулся Уау, злобно взглянув на Ыыха. — Гуа мии!
— Гуа мии! — согласился Кшуа и еще более мрачно посмотрел на молчащего Ыыха.
— Гуа мии Ыых! — негромко произнесла Иу.
— Гуа мии Ыых! — во весь голос повторил Уау. Выждав, пока уляжется "волнение дикарей, он спросил — Эу мии?
— Эу мии! — закричали неандертальцы. — Эу мии Ыых!
— Эу мии Ыых, Гуа мии Ыых, — подытожил Уау, с удовольствием следя за тем, как люди племени Каа муу волнуются, едва сдерживая долго зревшее негодование. — Фиу мии Ыых! — выкрикнул Уау, и толпа неандертальцев, услышавшая последние слова, зарокотала, забурлила, как кипящий водопад. В одно мгновение дикари оттеснили Вовку и Галку в сторону и плотным кольцом окружили Ыыха, который, как загнанный зверь, лязгал зубами и озирался вокруг, словно где-то рядом его могло ожидать спасение.
Кшуа по себе чувствовал, какой страшной местью бьются сердца, его сородичей: упоминание о маленькой дочери Уау, Фиу, которую Ыых убил только за то, что девочка случайно попала камешком в рот Вожаку и лишила его зуба, было последней каплей, переполнившей чашу терпения неандертальцев.