— Ну, — усмехнулся Вовка, — что ты теперь будешь делать? Ведь с этого момента ты королева, и даже я вынужден тебе подчиняться. Ой, Галка, и влетит тебе когда-нибудь на совете дружины за то, что ты, будучи пионеркой, не отказалась от трона!
— А что же теперь делать? — растерянно спросила девочка. — Отказаться? Сказать, что пионерам не положено занимать королевские посты?
— Ага! А потом попробуй им объяснить, что такое пионерское слово.
Галка задумалась. Положение ее действительно оказалось двусмысленным. Как пионерка она всем своим существом восставала против тиранической власти одного человека над целым народом или племенем, ненавидела царей, королей и императоров. Даже читая книжки о походах Дария и опустошительных набегах Чингисхана, Галка горела ненавистью к этим кровавым правителям и видела себя судьею, выносящей им смертный приговор. А тут вдруг она сама становится королевой и обязана предпринимать какие-то шаги уже как повелительница племени Каа муу. Что же делать бедной девочке? Как поступить, чтобы, будучи королевой, не уронить своего пионерского достоинства, а будучи пионеркой, не запятнать чести королевы?
Поскольку можно поклясться, что никто из читающих повесть никогда не попадал в положение, подобное тому, в каком очутилась Галка Сверчкова, легко понять настроение, чувства и мысли этой девочки.
Она почему-то живо представила себе, как ее будут принимать в комсомол и как, краснея и запинаясь от волнения, ей придется честно признаться, что вслед за избранием ее заместителем председателя совета дружины она некоторое время была королевой племени Каа муу.
Конечно, Гоша Чистюлькин не выдержит и заявит, что, насколько ему помнится, пока еще ни одна королева в мире не доходила до такой наглости, чтобы подать заявление о принятии ее в члены комсомола, и ни одна пионерка не окатывалась до того, чтобы согласиться быть королевой. А раз так, то вопрос о Галке Сверчковой отпадает, и пусть она свое заявление возьмет обратно.
А, может быть, кто-нибудь из комсомольцев скажет: «Ну, хорошо, Сверчкова, ты действительно пребывала какое-то время на посту королевы. А чем ты помогла людям этого племени, что хорошего сделала для этого маленького народа? Ну, отвечай! Только честно!».
При мысли о такой сцене у Галки выступил пот на лбу. Девочка с опаской взглянула на Вовку, будто он мог узнать, о чем она думает. И в этот момент к ней пришло решение — твердое и разумное, единственное и бесповоротное.
— Я останусь королевой, — сказала она. — Но даю пионерское слово, что всю силу своей власти я употреблю на добрые дела!
— Тогда для начала прикажи покормить нас, — проглотив слюну, предложил Тутарев.
— Это успеется, — махнула рукой Галка. — А пока я хочу объявить, что отныне запрещаю убивать людей.
— Кроме Ыыха, конечно? — полувопросительно взглянул на нее Вовка.
— Нет, без всяких исключений! — отрезала Сверчкова и, поднявшись во весь рост, громко произнесла — Каа муу! — Она оглянулась на Вовку, не зная, что полагается говорить, если хочешь предложить подняться земли, и спросила его об этом.
Вовка поднес ладонь ко рту и, полусогнув ее, как это он делал на уроках во время подсказок, шепнул:
— Каа муу, аиф! Зуу хриа!
— Каа муу! — повторила Галка. — Аиф! Зуу хриа!
Лишь после этих слов неандертальцы сменили лежачие позы на сидячие и с благоговением, сидя на корточках, стал и слушать своего нового Вожака, новую королеву.
— Как объяснить, что я запрещаю убивать людей? — обратилась она к Вовке.
— Это надо подумать, — тихо проговорил мальчик. И он стал морщить лоб.
— Долго ты «будешь думать? — с явным раздражением спросила Галка.
— Сейчас, сейчас, — вполголоса ответил мальчик, морща лоб и мысленно подбирая слова. — Повторяй за мной: «Каа муу! Хи ой! (Это значит: «Жизнь хороша, приятна».) Каа муу! Ии — нет! Мии — нет!».
— Так это уже по-русски, они не поймут слово нет.
— Чудачка, помотай головой, и станет ясно.
— Каа муу! — обратилась к неандертальцам девочка. — Ии — нет! — Она отрицательно покачала головой. — Мии — нет!
Уау внимательнее других следил за Галкой и, кажется, первый понял, что она хотела сказать. Когда она произнесла слова ии и мии, а затем тут же резко закачала головой, он очень удивился, так как был уверен, что первое, чем займется новая предводительница племени, это казнью бывшего Вожака.
— Ыых фуа! — крикнул Уау, и неандертальцы повторили этот клич.
— Нет, нет! — запротестовала Сверчкова. — Ыыха не фуа! — И, обратившись к бывшему Вожаку, не спускавшему с нее глаз ни на минуту, она добавила — Ыых! Яудж! Джжий!