– Как ты думаешь, не заражусь? – вытирая лицо полотенцем, спросил я.
Ольга пожала плечами. Кто мог ответить на этот вопрос? Да никто.
– Ты его… резко так. – Я понял, что не могу сказать «убила».
– Я с пяти лет на охоту с отцом ходила.
– Но там звери.
– И это не человек.
– Стыдно, – сказал я. – Я должен быть защитником, а не ты…
– Дениска, ты всё сделал правильно. Нож был у меня. Ты его отвлёк, я его прикончила. Мы вместе. Вдвоём мы справимся.
Я смотрел на Ольгу и думал про то, что не знал свою жену по-настоящему. Говорил мне отец: «Когда женишься до двадцати, то женишься не на женщине, а на своих фантазиях».
Но знаете что?
Эта женщина оказалась лучше моих фантазий.
– Мы справимся, – сказал я и улыбнулся. – Мы банда!
Ольга тоже улыбнулась и сразу посерьёзнела.
– Денис, обещай мне одну вещь. Если меня укусят, или что-то ещё… Ты меня убьёшь. Ладно? Чтобы я не превратилась вот в такое…
Я ответил не сразу, и она продолжила:
– Я тебе это обещаю.
Сглотнув вставший в горле ком, я кивнул:
– И я обещаю. Но мы выберемся. До Москвы недалеко. По радио говорят, что за МКАДом всё спокойно.
– Обязательно выберемся, – кивнула Ольга. – Ради него.
Мы посмотрели на кровать.
Сын спал крепким младенческим сном.
Народ у нас в отделении сдержанный. Про Михаила все уже знали и все старательно делали вид, что ничего особенного не происходит.
Впрочем, что тут особенного?
Мало ли в Москве кваzи? Тысяч пятьдесят, пожалуй. Большинство живут в своих районах, на Юго-Западе и на Люберецких Полях, но и среди людей их много. Да и в тех случаях, когда мне не удавалось убить восставших, а приходилось привозить их в отделение, за ними приезжали кваzи.
Я даже здоровался с ними. Даже жал руки. Надо соответствовать высоким стандартам московской полиции. Мы выше предрассудков, мы выше гендерного, расового или витального неравенства.
Но работать в паре с кваzи!
– Денис, давайте определимся, как мы друг друга зовём, – сказал Михаил.
– Давайте, – идя через участок и кивая встречным, ответил я. – Например, я буду вас звать Геной.
– Почему Геной? – искренне поразился Михаил.
– Ну вы же предлагаете выбрать друг другу какие-то прозвища, позывные? Вы будете Геной, я – Чебурашкой.
– Я предлагаю решить, на «ты» или на «вы» мы разговариваем, – терпеливо пояснил Михаил.
– А… – протянул я. – Вы старше, надо бы к вам обращаться по имени-отчеству. Но мы же теперь партнёры, это может быть неудобно в рабочей обстановке. А кто вы по званию?
– У нас нет полиции в вашем понимании, – сказал Михаил. – И званий нет. Я – личный инспектор Представителя.
– О! – потихоньку ускоряя шаг, сказал я. Не нравилось мне, как на меня поглядывали сослуживцы. Слишком много плохо скрытой иронии. Ни для кого в участке моё отношение к восставшим и кваzи не секрет, много будет сегодня разговоров… – Так вы птица высокого полёта, Михаил! Но звания у вас нет, как же вы будете…
– Я был майором полиции и формально остаюсь в этом звании, – сказал Михаил. – Вас устроит такой вариант, капитан Симонов?
Ну надо же! Если это и не эмоции, то что-то максимально к ним близкое.
– Устроит, Миша! – воскликнул я, останавливаясь и кладя руку на плечо кваzи. – Будем на «ты»!
Торжествовал я всего секунду. Михаил кивнул и похлопал по плечу меня.
– Замечательно. Я на это и рассчитывал, Денис.
Он меня подловил! Этот кусок тухлого мяса понял, что я выберу любой вариант, который не выберет он… и подловил меня. Как ребёнка, которому говорят «нет-нет, не надо идти спать!». Как собачку, которой протягивают таблетку – потом отдёргивают руку, потом снова протягивают, потом снова отдёргивают… пока глупая собака не хватает и не проглатывает горькое лекарство.
– Только не бросай меня в терновый куст, – сказал я. – М-да.
Мы вышли из участка, я молча направился к своей машине, кваzи так же молча обошёл её и сел на переднее сиденье.
– Что предлагаешь делать, партнёр? – спросил я дружелюбно.
– Продолжать расследование смерти профессора Виктора Аристарховича Томилина.
– Причина смерти – отсечение головы, произведённое дознавателем Денисом Симоновым, – ответил я.
– Я говорю о первой смерти.
Вздохнув, я завёл мотор и сказал: