«Вот поставлю Борьку на ноги, тогда и расслаблюсь, начну жить для себя», - спорила она с Лёлькой, которая своим же характером то и дело создавала себе новые проблемы, но упрямо доказывала свою правду. Лёлька говорила заученными штампами, твердила, что нельзя, ничего нельзя откладывать на завтра, всё - здесь и сейчас, что радоваться надо каждой минуте, и опять заливисто хохотала до колик в животе. Ну, и кто бы кого учил? Ведь сама ничего в жизни не добилась - парикмахерша, за душой ни гроша, третью мелодраму с женатыми мужиками проживает, а ничему не научилась, только прыгает стрекозой, но поучает. Заведёт старую заигранную пластинку: «Да, для себя, дурила, жить надо, не только для нашего драгоценного мальчика. Ты даже не заметила, что сыночек-то наш вырос, большой он, понимаешь, взрослый».
«Примазывается» - злилась Дина после таких разговоров. Не наш сыночек, а МОЙ, и только мой. Это я его таким вырастила - умным, добрым и достойным человеком. Это я у его кроватки сидела ночами, когда он болел, книжки ему читала, кукольный театр показывала за шкафной дверцей. Это я таскала его на гимнастику, баскетбол и уроки русского языка. И тому, как важно в жизни стать независимым человеком, этому тоже я научила, а не Лёлька - легкомысленная шалава, которая ни за кого в жизни не была ответственна. И права я была, что нельзя ей всё рассказывать…Никогда не знаешь, кто тебя предаст в последнюю минуту... как, например, папочка, который закрутил роман со своей Инессой, когда мама с постели уже не вставала... или, как козёл этот, Борин отец, который струсил в последнюю минуту, материальной ответственности побоялся...
Хорошо, что никогда даже имени его никому не открыла. А уж как Лёлька только не пыталась из неё это вытянуть… Не было бы у Лёльки куриных мозгов, могла бы и сама догадаться. Сама же их с Игорем в первый год эмиграции познакомила. А ведь Борька вылитый отец - мускулистый, смуглый, с чёрными кудрями, которые кольцами не раз валялись у той же Лёльки на полу в парикмахерской, с тёмными густыми девичьими ресницами над глазами цвета морской волны и ямочкой на подбородке. И для её сыночка, такого красивого, способного и трудолюбивого, Дине ничего не жаль. Она сама настояла, чтоб он учился в самом дорогущем университете, и ради этого понабирала частных клиентов по максимуму, вела дополнительные бизнесы, заполняла в сезон тонны налоговых деклараций. Подумаешь, отодвинула свою личную жизнь ещё на пять лет, не съездила в долгожданную Италию, но, тем не менее, квартиру выплатила в намеченный срок, и вот вам результат. Борька только что получил диплом магистра юридического права. Ни у кого нет сомнений, что и экзамен на Калифорнийскую лицензию он сдаст, когда вернётся. Боренька уже третий месяц, как путешествует с друзьями по всему миру. И правильно, когда ж ещё, если не сейчас? И во всех его успехах есть и её заслуга.
Дина нагнулась, достала из нижнего ящика стола конвертик с неподписанным диском, доложила к документам и закашлялась. Кашель был сухой и надрывный, от него снова невыносимо разболелись грудь и живот, и Дина еле дотащилась до дивана.
- Лекарство заканчивается, - отметила она про себя. - Да и ладно, всё равно придётся Лёльке завтра звонить. Она прилегла, не раздеваясь, только передохнуть, но как только боль отпустила, неожиданно для себя крепко заснула и спала долго, почти до самого утра. И немудрено, так как последние три недели, запершись в доме, Дина работала как сумасшедшая днями и ночами, не отвечала на телефонные звонки, а двери открыла только дважды, когда доставили продукты.
Утром Дина, благодаря сну или отпустившему наконец-то изматывающему кашлю, почувствовала себя довольно бодрой и спокойной. Проделала утренние процедуры, заварила кофе, продумала дальнейший сценарий до мелочей и позвонила Лёльке.
- Лёлечка, привет! Хочешь забежать? Дверь открыта. Как, почему я дома? Взяла такси из аэропорта. В порядке я, в порядке. И отпуск был замечательный, и с погодой повезло, а когда на Гавайях была плохая погода? У Борьки тоже всё хорошо, он сейчас в Китае. Так, Лёлька, не мучай меня своими миллионами вопросов, а то трубка взорвётся. Лучше приезжай. Ничего не надо привозить, кофе есть, посидим, поболтаем.
«Нечего человека сразу пугать, - подумала Дина. - И в кабинет сразу не надо заводить. В гостиной по-прежнему чисто, уютно, и всё на своих местах». Перед приходом Лёльки она переоделась в яркое, хоть и висевшее мешком платье, и даже губы накрасила…