Ну и поделом ей. За всё надо платить. А если Ленка письма в розах не найдёт, значит ещё не времечко. Тогда можно будет всем вместе выпить сегодня за женскую солидарность. Праздник всё же».
3.
«Какие странные метаморфозы и всё это только от другого угла зрения», - удивлялась Лена, поворачивая корзину с розами то так, то этак, замечая, что алые бутоны стали похожи на змеиные раздвоенные язычки, которые могут ужалить. Уже ужалили.
Лена инстинктивно отшатнулась, понимая, что жало - это символ предательства, о котором она сегодня узнала, и что страшнее этого уже ничего не будет…
У неё непонятно откуда взялась сила, уверенность и детальный план, что необходимо сделать, причём сегодня. Она даже слезинки не проронила, некогда было. Лена успела позвонить своей следующей клиентке и попросила не приезжать. Никак не могла Лена именно сегодня выслушивать жалобы этой несчастной стареющей женщины на мужа, который уже лет пять, как живёт на два дома, и ни он, ни она не могут решиться разрубить этот гордиев узел… Сегодня она бы ей крикнула: «Выбирайтесь поскорее из этого болота!» Но навязывать клиентке своё мнение и кардинальные меры она не имеет права – закон и этика профессии.
Лена спешила. Ей надо было успеть сделать всё за остаток дня. Она нашла и внимательно просмотрела договор на аренду офисного помещения и с удивлением обнаружила, что главным съемщиком является она, Лена, и может в письменном виде предупредить свою напарницу о расторжении их совместного договора, дав ей недельный срок. Составив официальный документ, Лена приложила к нему счёт на солидную сумму Таниной задолженности за четыре месяца, успела сбегать на почту и отправить заказные с уведомлением письма Тане на домашний адрес, адвокату и менеджеру здания.
Вернувшись в офис, Лена ещё раз охнула над роскошным румянцем роз взяла записочку и размножила её на ксероксе пять дюжин раз. Она совершенно замаялась и исколола пальцы, пока не прицепила каждую из них, свёрнутую в трубочку, к стеблям цветов так, чтобы они оказались как можно ближе к бутонам. Лена ещё раз глянула на букет. Розы от контраста с белой бумагой, заалели ещё больше - в этот раз от стыда.
Перед тем как сесть в машину, Лена сделала ещё два звонка - один маме, а второй в туристическое агентство.
Свой чемодан она собрала быстро. Пока ехала домой повторяла про себя «написать записку Мише, взять деньги, купальник, джинсы, паспорт, косметику, босоножки на каблуках и платье, самое любимое платье, которое она так редко одевала в последнее время». Берегла к случаю. Вот вам и случай… Ничего, у неё будет целая неделя разобраться…
Записка мужу была краткой: «Миша, у тебя есть ровно одна неделя выехать из дома навсегда, надеюсь, с разделом имущества мы обойдемся без адвокатов, девочек разрешу видеть в любой момент, детей травмировать не дам! Эту неделю они будут жить у мамы. Лена».
Подъехав к Таниному дому, она позвонила на Борин мобильник и попросила его вывести к ней дочек. «Ты извини, но я не смогу сегодня с вами встречать женский праздник, Боренька, планы поменялись, а эту корзину с розами не забудь передать Тане, она её на работе забыла, и с праздником не забудь от меня её ещё раз поздравить», - пробормотала она наскоро придуманную фразу.
«Мама, а почему мы к бабушке едем? Это же не бабушкин день, это всех нас, девчонок день, ты сама нам так объясняла», - ныла Сонечка в машине. «Мама, ты что, поссорилась с папой? Навсегда?» - настойчиво требовала ответа Машенька, когда Лена сказала им, что они поживут у бабушки недолго.
«Что сказать девочкам? Как им объяснить? Где вся моя учёная подготовка? Это я другим могу давать советы, как жить… А сама? Вот и у девочек её не будет больше нормального детства. Девочки из разбитого дома», - перевела Лена дословно фразу с английского на русский. Разбитый дом, разбитое корыто, разбитую вазу не склеишь… Заезженные штампы жужжали в голове, напоминая, что всё это уже было… с кем-то… но не с ней…
Мама много вопросов не задавала, её материнской интуиции объяснения были не нужны. Уложив девочек в постель, они сели на кухоньке выпить чаю. Ленка уткнулась ей в плечо и разрыдалась: «Не любит он меня, мамочка, не любит». А мама в ответ поглаживала её по голове, как в далёком детстве и приговаривала:
«Леночка, осилим всё вместе, не бойся. Женщине без любви жить никак нельзя, никак нельзя, никак…»
Ночью Леночке приснился сон, в котором Миша, похожий, как две капли воды, на художника Нико Пиросмани, расстилал на площади длинную красную ковровую дорожку, а Алла Пугачёва, выйдя на балкон в одной ночной рубашке надрывно пела Миллион миллион миллион алых роз…