Оля дозвонилась до менеджера только поздно вечером. Аллен приехал за ней в День Благодарения, подписал все бумаги и привёз её домой, ни о чём не спрашивая. Оля на всякий случай спрятала справку в надёжное место, долго стояла под душем, жадно вдыхала аромат душистой мыльной пены, и скребла, и смывала, смывала... Достав свою старую телефонную книжку, Оля начала обзванивать своих русских приятельниц. Одна из них, подняв трубку, минуты через три после Олиного монолога, раздражённым голосом заявила, что, во-первых, сегодня праздник, и она занята; во-вторых, в такой праздник принято благодарить, а не высказывать претензии; а в-третьих, Оля не единственная, у кого в жизни неприятности и пора уже понять, что в этой стране каждый отвечает только за себя, а не ждёт помощи...
Неожиданно постучали в дверь. В дверях стоял Аллен: «Ольга, ты не могла бы ответить на один вопрос? Почему ты никому не сказала, что у тебя проблемы? Ты ведь всегда могла поговорить со мной или с моей женой. У нас в доме много хороших и добрых людей живёт».
Через несколько часов, Ольга, поднявшись на третий этаж, сидела за праздничным американским обеденным столом. Их было шестеро: Аллен, его жена, Маргарет, двое детишек, парализованная старушка в кресле и Оля. Когда Аллен сказал, что Олю им послал Бог, и они за это благодарны судьбе, Оля расплакалась, не стесняясь, вслух. Оказалось, что семья Аллена уже пять месяцев искала помощь по уходу за мамой и никого подходящего найти не смогла. Маргарет пришлось бросить работу и разрываться между свекровью и маленькими детьми.
«Кто же, как не ты, Оля, может понять, что такое быть без работы. Мы бы хотели попросить тебя ухаживать за мамой и помочь с малышами, благо, твоя квартира рядом…» - они продолжали говорить, но Ольга уже почти ничего не слышала. В голове пульсировала одна и та же мысль: «Неужели это всё наяву? Я ведь оказывается, совсем не разбираюсь в людях, ни в своих, ни в чужих…»
Ольга первый раз за все эти долгие недели улыбнулась и неожиданно для себя сказала: “God Bless America!”
КРЕСТИКОМ ШИТЬЁ
Ирина сидела на полу, тупо глядя на связку писем, ещё только пять минут назад почивавшую на своем привычном месте в углу старого бюро. Они были аккуратно сложены в пластиковый кулек, а затем в коричневый конверт. Её рука невольно потянулась к этой незнакомой стопке с международными штемпелями и многочисленными почтовыми марками. Адресатом на них везде был её муж Алекс, в прошлом Саша, но адрес был незнакомым, ошибка, наверное, какая-то. Они, конечно, жили когда-то в этом районе города, но улица была совсем другой, да и номер квартиры тоже.
«Боже мой, да ведь этим письмам почти 20 лет, - вглядываясь в полуистёртые даты, подумала Ирина. - Как быстро всё же меняется время, я уже и сама забыла, когда писала или получала письма, написанные от руки, где только узнавание знакомого почерка ускоряло пульс. В последние годы даже самые яркие воспоминания, расплываясь, превращались в какую-то липкую желеобразную массу. Единственной постоянной связкой с прошлым были книги на родном языке, тяга к хорошим стихам и музыке, да и пара старых друзей». У всех писем был один и тот же обратный адрес. Имя тоже было знакомым, она наверняка слышала это имя примерно сорок с лишним лет назад, когда Саша, уже будучи женихом, как-то случайно обмолвился о своей первой безответной любви...
Семье Штейнов здорово повезло в этой новой стране. Вот уже почти 35 лет как Алекс, талантливый и подававший надежды учёный, занимался своей любимой теоретической физикой в одном из крупнейших университетов Америки. Ирине было сложнее - пришлось переучиваться и менять специальность. Ей приходилось жонглировать учёбой, работой, воспитанием детей и домашним хозяйством, но то, что ей всё удалось, лишь придало уверенности в себе. Со временем она стала довольна и своей новой профессией и своей жизнью. Дети выучились, к счастью, выросли достойными людьми и сохранили тёплые отношения с родителями. Жадные до новых впечатлений Штейны использовали каждый отпуск, чтоб посмотреть мир. С друзьями им тоже повезло: было с кем пойти в театр, с кем - в филармонию, и с кем - просто расслабиться и посидеть за рюмкой водки. Не обходилось и без формальных приемов, и тогда Ирина с невероятной видимой легкостью входила в образ хорошей и любезной хозяйки американского дома и получала вдоволь щедрых комплиментов и благодарностей.