Почти девять лет я получала твои письма, полные беспокойства, написанные по ночам, и боялась их читать. Мне надо было выживать, а не рассыпаться на куски. Я красочно расписывала в ответ, как мы замечательно устроились, что все здоровы и счастливы. Хочется думать, что ты мне верила. Ты ведь была доверчива, правда? Но, скорее всего, твоя материнская интуиция не давала тебе спать по ночам. А когда всё наладилось и нужда в усиленном вранье отпала, тебя не стало.
Ровно тридцать лет назад я получила телеграмму от братьев, которую мне зачитали по буквам по телефону. Взятый мной листок бумаги медленно заполнялся латинскими буквами, пока не приобрёл смысл. Телеграмма сообщала о твоей смерти. И я впервые за все эти девять лет не то что заплакала, я завыла…
Мамочка, я не только не была с тобой в твои последние часы, но смогла попасть на твою могилу только через два года после твоей смерти в 1988 году. Все эти годы я разговариваю с тобой, прошу прощения за обиды, за то, что я недоговорила, недопоняла и недолюбила. Ты иногда приходишь ко мне во сне. Когда ты улыбаешься, я понимаю, что ты меня простила, и мне становится легче на душе, потому что ты радуешься, зная, как мне повезло. Я до сих пор люблю и любима, и в моей жизни есть не только проза, но и поэзия. У нас замечательная, добрая, талантливая и преданная дочка - внучка, которую вы нянчили, а наши с Толей внуки, мальчик и девочка, верят в добро и справедливость.
И ещё, мамочка, что-то очень важное я хочу тебе сказать. С годами я всё больше и больше хочу быть похожей на тебя…
Ты знаешь, что я решила сделать в эту 30-летнюю годовщину твоего ухода? Я не буду плакать, мы пойдём в театр, я надену нарядное платье, буду улыбаться, и я знаю, что ты будешь за меня рада.
НАСЛЕДСТВО
Автоответчик по какой-то причине не включался. Было около восьми часов вечера, и последние 20 минут Елена провела лёжа на диване, на том самом, где только недавно, свернувшись в маленький, незаметный комочек, плакала навзрыд её пациентка. «Ну чем я могу ей помочь?», - рассуждала Елена, прикрыв глаза. - Да, ничем. Лекарства не работают. У бедной Ирены никакой мотивации к выздоровлению нет, да и вряд ли будет, одинокая она, как деревцо посреди поля.
«До чего же мерзкие гудки, к тому же такие длинные. Настройку надо наладить, настройку, - думала Елена, нехотя подымаясь с дивана. - До чего же я устала. Надо же было мне такую профессию выбрать, чтобы всё время жить в чужих кошмарах и фобиях? Я, в конце концов, могла бы лекции студентам читать или исследованиями заниматься, зря что ли у меня профессорское звание? Но для этого надо предпринимать какие-то новые шаги, а где взять на это силы?.. Здесь уже всё накатано: свой офис, хорошие связи и клиентура. А может, всё-таки взять отпуск и укатить куда-нибудь к морю, просто лежать, ни о чем не думать? Лежать и слушать элегию волн…»
Но ни времени, ни денег на отпуск не было, и Елена уже поднимала телефонную трубку, надеясь на то, что никакой это не экстренный случай, и никуда ей не нужно срочно ехать, на ночь глядя, а можно будет просто поехать домой и лечь спать.
- Доктор Залеская слушает.
- С вами говорит адвокат Мильман. Мне вас рекомендовала ваша коллега доктор Гринберг.
- Чем я могу быть вам полезна?
- Мне необходим двуязычный эксперт в вашей области для окончательного диагноза клиента.
- Простите, ваш клиент русский?
- Нет, он американец, но с какими-то русскими корнями, и честно говоря, он не совсем мой клиент…
- Я вас не поняла. Повторите ещё раз, пожалуйста.
- Ну, если коротко, это дело о наследстве. Я представляю интересы другой стороны, но возникли кое-какие осложнения, по телефону всего не расскажешь. Судья потребовал двуязычного эксперта, чтоб доказать полную невменяемость и некомпетентность ответчика. Вы согласны со мной встретиться? Дело простое, времени на него много не надо, но зато вознаграждение весьма приличное. Мои клиенты очень щедры.
- Вы разрешите мне подумать, я сейчас очень занята. Я вам перезвоню… Да, не позже чем послезавтра.
«До чего же склизкий тип, и голос у него повизгивающий; а каким он фальцетом зашёлся о щедрости своих клиентов, знает, чем заманить. Надо позвонить доктору Гринберг, разузнать поподробнее», - думала Елена, поглядывая на часы. - Ещё и не так поздно. Мы с Анитой уже столько лет в одном котле варимся... В конце концов, это она мой телефон адвокату дала».
Елена опустилась в удобное со спинкой кресло, стоящее под прямым углом к дивану, взглянула на нейтральную картинку на пастельной стене своего офиса и набрала на мобильнике знакомый номер.