Выбрать главу

Мама не доверяла телефонам и общалась с ними так же, как с бабушкой Музидорой, когда та уже почти потеряла слух.

— Но с этим пора заканчивать, — заявила мама. — Ты знаешь, как судья относится к мужчинам, живущим не по средствам… — Она заметила меня. — Здесь твоя сестра, хочешь поговорить с ней? — Она передала мне трубку и отошла.

— Привет, Тони, — просипела я. — Когда ты уже меня навестишь?

— О, скоро, — ответил он. (Скоро, скоро…) — Я не могу бросить проклятую работу. Если не буду всячески демонстрировать, как я бесконечно благодарен за возможность возиться в этом болоте и измерять траву, чтобы соединить трассой Монтгомери и Мобиле, полсотни безработных солдат в отставке с радостью продемонстрируют это за меня.

— Что ж, мы все здесь по тебе скучаем. Может, я приеду к тебе, как только буду уверена, что уже не заразна. Времени у меня полно.

— То есть дату свадьбы вы все еще не назначили.

— Скотт пока не определился с некоторыми деталями.

Тони невесело рассмеялся.

— Я знаю таких парней — они как местные старшие инженеры. Копошатся, улучшают что-то, пока мы все не поседеем. Выходи лучше за фермера, он-то знает, что совершенства нет.

— Но ведь твои старшие инженеры просто хотят быть уверены, что дорога получится хорошей. Верно?

— Но дороги вообще не будет, если кто-нибудь не пнет их хорошенько.

— Этого-то я и боюсь.

Ночью, когда тишину в доме нарушал только стрекот сверчков на подоконнике и пение лягушек в ветвях деревьев, я села за стол и написала письмо. Я трудилась над ним несколько часов — гораздо дольше, чем ожидала. Дважды с отвращением разрывала плоды своих усилий, пытаясь заставить себя поверить, что писать это письмо вовсе не обязательно. Затем, еще раз все обдумав, снова бралась за работу. В итоге послание получилось коротким;

Дорогой Перри!

Как чудесно мы провели прошлые выходные в Атланте! Но боюсь, с моей стороны было чересчур нескромно принимать от тебя значок твоего студенческого братства. Во всем виноват джин. Мне больно ранить такое нежное сердце, но я возвращаю твой значок в этом конверте. Я не могу принять его, пока связана обещанием, данным другому. Однако все еще может измениться. И если так, я обязательно дам тебе знать.

Быть может, еще увидимся!

Зельда.

Я сложила письмо и значок, который выудила из ящика стола, в конверт и решительно написала на конверте адрес Скотта.

Я сидела с Сарой Мэйфилд, когда спустя неделю прибыл ответ от Скотта. Мама отправила ее в мою комнату, зная, что я уже несколько дней в дурном расположении духа, но не догадываясь о причинах.

Я слышала, как мама обратилась к Саре:

— Попробуй хоть ты ее взбодрить. Господи, ну и угрюмые же у меня дети…

Я не могла признаться маме, в чем дело — она бы начала посмеиваться, а мне стало бы совсем тошно.

Теперь Сара сидела рядом с моей кроватью, на которой я лежала, сглатывая слезы и сжимая в руке письмо.

Она похлопала меня по руке и спросила:

— Что он пишет?

Ком в горле мешал говорить, так что я передала ей письмо, которое было таким же коротким, как и мое:

«Больше не пытайся со мной связаться».

Сара прочитала его.

— Ух, похоже, ты всерьез его задела. Но ведь этого ты и добивалась?

— Угу.

— Думаю, в конечном счете он будет только счастлив. Если его книгу опубликуют и все такое.

Я вытерла глаза и кивнула.

— И если он действительно тебя любит, будет любить и после этого. Ты должна была это сделать, Зельда.

— Для его же блага.

— И для твоего тоже.

Она взяла меня за руки и заставила встать с кровати.

— А теперь пойдем, мне жарко и я хочу пить. Сходим в аптеку и купим ледяного лимонаду. Жизнь не сводится к одним только мужчинам, верно?

— В каком-то смысле, — согласилась я.

Собственная улыбка казалась мне слишком слабой, но нужно было с чего-то начинать.

Десять дней спустя Скотт стоял в нашем холле.

— Мне нужно было с тобой увидеться! — выдохнул он. Папочка хмуро смотрел на нас из дверей библиотеки.

— Все пошло не так, — проговорил Скотт.

В каждой черте его лица читались те же тоска и отчаяние, которые пронзили меня, когда я получила его письмо. На нем был светло-коричневый костюм, в котором он явно спал этой ночью и, похоже, бежал сюда от самого вокзала. Пот градом катился по его лицу, прокладывая блестящие дорожки от лба до подбородка.