— Звучит бредово.
— А мне утверждают, что это правда.
— Но почему тогда Император не только не казнил Эмивана Сэтирама, а еще и позволил ему править Сумеречным островом?
— А кто тебе сказал, что Император знает правду? — Намин рассмеялся. — Правда тщательно скрывалась. Когда все случилось, королем был еще отец Эмивана, поэтому история с гибелью жены его старшего сына быстро замялась. Тот тогда уехал с маленьким сыном куда-то в глушь отдохнуть, оправиться от потери, а его брата долго искали, но так и не нашли.
— А разве Император не должен был знать, какими силами обладают его короли и их наследники? За поглотителями ведь активно охотились.
— Сэтирамы ею никогда не пользовались до того случая. Эмиван разозлился на жену и брата, начал с ними сражаться и случайно высосал всю силу из жены, слишком уж взбесился на ту из-за измены. А брата уже прикончил за компанию. Так мне рассказали. После всего Эмиван подавил в себе силу поглощения, она стала спящей. Он закрыл себе доступ к ней, а его потомки даже не пытались пробудить в себе силу поглощения, ведь они знали, что она — зло. Тем не менее, однажды сила может проснуться спустя века, в каком-то будущем поколении, как дурная болезнь, годами передающаяся по наследству, но не проявляющаяся до определенного момента. Сэтирамы потеряли доступ к силе поглощения, но они все еще являются ее носителями. Их род надо истребить, либо же лишить их сил.
Король Дэтрен сделал большой, обжигающий глоток виски и, поморщившись от крепости алкоголя, спросил у Намина:
— Ты уверен, что твой разведчик говорит правду, а не рассказывает тебе очередные городские сплетни?
— Уверен. Он долгое время жил на Сумеречном острове, имеет контакты с прислугой Сэтирамов и именно от кого-то из них он получил информацию. Он не стал бы мне ни врать, ни приносить что-то сомнительное. Он надежный человек, я верю ему на все сто.
— Невероятно…
— А еще мне рассказали, что младший сын Эмивана сбежал со своей семьей на Землю — это немагический мир, то ли боясь, что сила в нем пробудится и Император его казнит, то ли, что сила вновь проснется в его отце и он случайно убьет и сына.
— Значит, где-то в немагическом мире могут бродить потомки Сэтирамов со спящей силой поглощения? — у Дэтрена глаза на лоб полезли от услышанного. — Она ведь не пропадает в мире, где нет магии, просто все так же дремлет. Тут мы их можем отследить, они королевская семья, а там ищи иголку в стоге сена!
— Будем надеяться, что никто из потомков сбежавшего Сэтирама не вернется обратно в Велланию.
— Из немагических миров сложно переместиться, особенно, если магия в семье забылась.
— Да, я знаю, Дэтрен. Будем надеяться, что сила поглощения исчезла навсегда. Я знаю, как ты ее не любишь, — Намин Нагор поднялся и ободряюще похлопал по плечу короля. — Ладно, отдыхай, братец. Только не забудь подумать о судьбе этого вашего Сэтирама. Он опасен. И в первую очередь для твоей дочери. Если она от него забеременеет…
— Я этого не допущу! — Дэтрен в один глоток допил виски и стукнул стаканом по столу, чуть и этот не разбив.
Намин Нагор только покачал головой, словно сомневаясь в том, что король сможет проконтролировать интимную жизнь своей дочери, и вышел из кабинета.
Король Дэтрен хотел тут же позвать дочь и все ей рассказать, но посмотрев на часы, понял, что лучше сделает это утром. Нужно успокоиться, подобрать правильные слова, чтобы убедить дочь оставить это мерзкого светлого, ведь его девочка так ним очарована. Король еще не знал, что предупреждать Валидану поздно, все уже свершилось.
— Милый, у меня для тебя потрясающая новость! — оставшись вечером наедине с Эдиланом, Валидана поспешила сообщить ему важную весть.
— Какая? — Эдилан улыбнулся.
— У нас будет ребенок! Правда, здорово? — Валидана повисла на шее у любимого, осыпая его лицо поцелуями.
— Да, конечно. Ребенок — это хорошо, — Эдилан оставался спокоен, но тем не менее обнял Валидану. Он любил детей, но никакого отклика не почувствовал. В нем не было радости.
— Теперь мы сможем пожениться! — выскользнув из равнодушных объятий Эдилана, Валидана взволновано забегала по комнате. — После такой новости отец не станет препятствовать нашему браку. Ты рад?