Я подняла воротник пальто и скрестила руки на груди, шагая в сторону многоэтажки, в которой прожила почти всю свою жизнь. Жилой комплекс находился прямо на границе Верхнего Ист-Сайда и выглядел чуть пафоснее, чем другие здания в Манхэттене.
Я часто чувствовала себя одиноко, оставаясь одна дома из-за бешеного графика родителей, но сегодня была несказанно рада тому, что возвращаюсь в пустую квартиру. Никогда еще меня так не манили мягкая кровать и родной уют неприбранной комнаты.
– Добрый вечер, Хэдли, – поздоровался швейцар Хэнсон, когда я подошла к зданию из серого стекла. – В школе все хорошо?
Я на пару секунд задумалась, не рассказать ли Хэнсону о произошедшем. Он был хорошим человеком и всегда искренне интересовался, как прошел мой день. Но мне не хотелось произносить эти слова вслух, говорить, что мой одноклассник покончил с собой, потому что не хотелось верить, что это все взаправду.
– Прекрасно, – наконец ответила я, и он придержал мне дверь.
– Помню, каково было учиться в старшей школе, – сказал Хэнсон, когда я шагнула через порог. – Как только вырвешься оттуда, мир больше не будет казаться таким уж плохим местом.
Я не была уверена, что он прав, но, в любом случае, мило с его стороны, что он произнес эти слова.
Я пересекла мраморный холл с фонтаном, подошла к лифтам и поднялась на седьмой этаж. Прошла по богато украшенному коридору, достала из сумки ключи и открыла дверь в квартиру 7Е.
Мои родители никогда не отличались особой скромностью.
Наша квартира была обставлена ухоженной кожаной мебелью, выстлана кремовыми коврами, на стенах висели со вкусом подобранные фотографии городских пейзажей – в дополнение к окнам от пола до потолка в гостиной и столовой. Современнейшую кухню с хромированной техникой саму по себе можно было назвать произведением искусства.
Мама бывала здесь так редко, что удивительно, как у нее нашлось время на то, чтобы даже просто обустроить эту комнату.
Родители – адвокат и помощник финансового директора – постоянно пропадали на работе и, уезжая в командировки, спокойно оставляли меня дома одну на неделю или больше. В их отсутствие каждые день-два меня заходила проведать восьмидесятисемилетняя соседка миссис Эллис, но это не совсем то же самое, что быть рядом с мамой или папой.
Знаю, мне невероятно повезло жить в таком месте и ни в чем не нуждаться, но, по правде говоря, из-за всего этого «богатства» мне было немного некомфортно, пусть другой жизни я почти и не знала. Родители не всегда зарабатывали космические суммы. Порой я скучала по скромному таунхаусу в Челси, в котором мы жили до того, как маму повысили, а папа открыл свою фирму. Тогда мы хотя бы проводили время всей семьей и каждый вечер собирались вместе за ужином.
Захлопнув за собой дверь в комнату и заперев ее на замок, я облегченно выдохнула.
Здесь мне всегда было хорошо. Гирлянды на балконном окне, пробковая доска над столом с прикрепленными к ней бродвейскими афишами и фотографиями Тейлор и нашей компании, полки с бесчисленными DVD и CD, которые я собирала много лет, – все это было для меня спасением от строгих кожаных диванов и профессиональных фотографий городских пейзажей из какой-то арт-галереи в Сохо[2], которые висели в гостиной.
Я предприняла вялую попытку выучить формулы по химии, но сдалась через пять минут, швырнула учебник в стену и рухнула лицом в кровать.
Было такое чувство, словно какая-то часть меня исчезла теперь, когда Арчер Моралес мертв и больше не ходит по этой земле. И от того мне невыносимо хотелось, чтобы он снова оказался здесь, пусть мы с ним и сказали друг другу всего пару слов за все время.
Почему-то у меня просто не получалось смириться с мыслью о том, что вчера он был где-то рядом, а теперь его нет… и это навсегда. К тому же я мало понимала смерть. В шесть лет меня взяли на похороны прабабушки Луизы, но то был единственный раз, когда я столкнулась со смертью человека, которого хоть немного знала лично. Однако в тот день мне было неуютно смотреть на ее тело в гробу, и теперь неприятно было думать, что где-то сейчас лежит холодное тело Арчера.
Зарывшись под одеяло, я уткнулась лицом в подушку и, наконец, разрыдалась.
Глава 2
Два дня спустя
Два дня, один короткий репортаж в новостях и один некролог в местной газете спустя – смерть Арчера Моралеса уже было невозможно отрицать. Как бы ни было тяжело смириться с мыслью, что мой одноклассник чувствовал себя настолько плохо, что посчитал собственную смерть единственным выходом, это была правда. Я не раз ловила себя на том, что встаю на цыпочки и вглядываюсь в лица в школьных коридорах, надеясь увидеть Арчера. Но напрасно. Обычно он всегда маячил где-то в глубине толпы, но теперь все изменилось навсегда.
2
С о х о – модный квартал в Манхэттене, Нью-Йорк, со множеством ресторанов, магазинов и арт-галерей.