На потертые доски палубы легко ступила женщина. Стройная, в длинной коричневой рубашке, скрывающей изящное тело, перевязанной на бедрах тонким шарфом поверх зеленых хлопчатобумажных брюк. На ногах — кожаные туфли-мокасины. Ей сорок с небольшим, волосы у нее цвета золотых осенних листьев, а кожа почти бурая от загара. Лицо привлекательное, с широкими скулами — лицо женщины, которая не привыкла подчиняться, только повелевать.
Легко пробравшись через мешанину кабелей и различного оборудования, она остановилась, обнаружив, что на нее устремлено множество мужских взглядов, и в этих взглядах задумчивость смешана с восторгом. Женщина подняла защитные очки и посмотрела в глаза мужчинам своими карими, цвета спелой сливы глазами.
— Кто из вас Дирк Питт? — без предисловий спросила она.
Парень пониже ее, но с плечами вдвое шире ее талии шагнул вперед и показал на реку.
— Найдете его там, внизу.
Она посмотрела туда, куда указывал палец. На быстром течении покачивался оранжевый буй, его трос уходил в зеленую глубину. Примерно в тридцати футах дальше она увидела на поверхности пузыри от дыхания ныряльщиков.
— Скоро он поднимется?
— Через пять минут.
— Понятно, — сказала она и немного подумала. Потом спросила: — Альберт Джордино с ним?
— Он с вами разговаривает.
Поношенные теннисные туфли, обрезанные джинсы и рваная футболка… наряд вполне под стать черным лохмам и двухнедельной щетине. Не похоже на заместителя начальника отдела специальных проектов НПМА.
Женщину, казалось, его вид скорее позабавил, чем смутил.
— Меня зовут Джули Мендоза, я из Агентства по охране окружающей среды. Мне нужно обсудить с вами двумя срочное дело, но, наверно, стоит подождать, пока поднимется мистер Питт.
Джордино пожал плечами.
— Как угодно. — Он дружелюбно улыбнулся. — Особых удобств у нас нет, зато есть холодное пиво.
— Хорошо бы, спасибо.
Джордино достал из ведерка со льдом банку пива «Курс» и протянул ей.
— Почему женщина из вашего агентства прилетела к нам на самолете НПМА?
— Это предложил адмирал Сандекер.
Мендоза больше ничего не стала объяснять, а Джордино не настаивал.
— Что это за проект? — спросила Мендоза.
— «Камберленд».
— Корабль времен Гражданской войны, верно?
— Да, исторически очень значительный. Фрегат Союза, затопленный броненосцем конфедератов «Мерримак», или «Виргиния», как его называли на юге.
— Насколько я помню, он затонул до «Мерримака» с «Монитором». Значит, это первый корабль, потопленный броненосцем.
— Да, вы знаете историю, — сказал Джордино, на которого ее слова произвели впечатление.
— И НПМА собирается его поднять?
Джордино помотал головой.
— Слишком дорого. Мы поднимем только таран.
— Какой таран?
— Боевое орудие, — объяснил Джордино. — Команда «Камберленда» сражалась, пока вода не залила стволы пушек, хотя их снаряды отлетали от каземата конфедератов, как мячи для гольфа от броневика. В конце боя «Мерримак» протаранил «Камберленд» и отправил его на дно с развевающимся флагом. Но когда «Мерримак» стал отходить, клинообразный таран застрял внутри фрегата и сломался. Вот его мы и ищем.
— Но какова ценность старого куска металла?
— Может, он и не бросается в глаза, как золотые монеты с испанских галеонов, но с исторической точки зрения он бесценен. Это часть морской истории Соединенных Штатов.
Мендоза хотела задать следующий вопрос, но ее внимание привлекли две головы в черной резине, появившиеся на поверхности у баржи. Ныряльщики подплыли, поднялись по ржавой лестнице и сбросили тяжелое оборудование. С их костюмов, блестя на солнце, стекала вода.
Более высокий из двоих стянул капюшон и провел руками по густой гриве черных волос. У него было загорелое лицо, и таких ярко-зеленых глаз Мендоза никогда не видела.
У него был вид человека, который часто и охотно улыбается, бросает жизни вызов и равнодушно принимает победы и поражения. Выпрямившись, он оказался на три дюйма выше шести футов, а резиновый костюм готов был лопнуть по швам. Мендоза, не спрашивая, поняла, что это и есть Дирк Питг.
Он помахал экипажу баржи.
— Нашли!
И широко улыбнулся.
Джордино радостно хлопнул его по спине.
— Молодчина, приятель!
На ныряльщиков обрушили лавину вопросов; те отвечали на них между глотками пива. Наконец Джордино вспомнил о Мендозе и знаком подозвал ее.