Я был уже на грани отчаяния, когда меня нагнал танкер из Станвангера. Чтобы узнать, правильно ли я плыву, спрашиваю:
– Где Касабланка?
– Держись того же курса! – кричат мне с танкера. – Счастливого плавания!
Вторник. Я просто в бешенстве. Всего восемь часов попутного ветерка, а потом шестнадцать часов полного штиля – хорошенькое расписание! Когда же, наконец, я встречу этот знаменитый пассат? Хорошо еще, что хоть самолеты стали пролетать надо мной почаще: значит я иду правильным курсом. Касабланка приближается – это уже несомненно. Если ветер продержится, я доберусь до порта сегодня вечером или завтра утром. А пока я уже заранее высчитываю свою среднюю скорость, чтобы определить, сколько дней мне понадобится на переход от Канарских до Антильских островов. Пожалуй, дней пятьдесят-шестьдесят. Настроение заметно улучшается.
Вокруг меня по-прежнему полно рыбы. Здоровенная «брама рай» сама шлепнулась в лодку. Пытаясь уйти из водоворота за кормой, она прыгнула, но себе на беду не в ту сторону. Однако я уже начинаю мечтать о хорошем жарком.
В 14 часов 30 минут вдалеке засверкали на солнце нефтяные резервуары Федалы. Записываю в своем дневнике: «Сегодня вечером или завтра – пресная вода!»
20 часов 30 минут. Я нахожусь в ста метрах от мола Касабланки. Войти в порт мне не удалось, а теперь зыбь мешает увидеть сигнальные огни. Ничего не поделаешь – придется провести еще одну ночь в море. Грохот прибоя, разбивающегося о мол, не внушает мне особого доверия. Кое-как засыпаю. Все-таки в открытом море спать куда лучше, чем близ берегов! Для мореплавателя земля гораздо опаснее океана.
Когда я просыпаюсь в среду 20 августа, царит полный штиль. Яростно гребу и вскоре подхожу к причалу яхт-клуба. Мое появление производит настоящую сенсацию. Мне показывают утреннюю газету, в которой жирным шрифтом набрано: «Гибель „Еретика“ в Кадисском заливе». Не хватало только, чтобы я тоже принялся оплакивать свою печальную участь!
К счастью, комиссар Ораду сам уладил все формальности с полицией и таможней. Мне в качестве воскресшего утопленника сделать это было бы нелегко! Затем доктор Фюрнестэн, директор рыболовной службы Марокко, подарил мне особую сеть для вылавливания планктона. Но о том великолепном приеме, который мне был оказан в Касабланке, я расскажу ниже. Пока что я решаю независимо от обстоятельств двинуться дальше в воскресенье 24 августа в 10 часов утра.
КАСАБЛАНКА – ЛАС-ПАЛЬМАС
Снова разгораются все те же споры. Наконец, два человека, измучив меня расспросами и убедившись в моей непоколебимости, говорят мне:
– Плыви! Ты к этому готов.
Эти двое – доктор Фюрнестэн и горный инженер Пьер Элиссаг. Все мои новые друзья собрались вокруг нас, встревоженные, озабоченные, но молчаливые. Никто не пытается меня отговаривать. Лишь три человека решают меня удержать и вступают в заговор: это президент яхт-клуба, капитан спасательного судна и владелец катера, который должен отбуксировать «Еретика» в открытый океан.
Я сидел один в гостиной яхт-клуба, когда до меня донеслись слова двух журналистов:
– Нам здесь делать нечего – он никуда не поплывет.
– То есть как это? – удивляюсь я. – Наоборот! Я только жду, чтобы туман рассеялся и подошел буксир.
– Вам не дадут буксира.
Оказалось, что президент яхт-клуба предупредил всех: если какое-нибудь судно согласится меня отбуксировать, оно должно будет спустить флаг клуба, что равносильно исключению. Тогда я отправляюсь к президенту и говорю ему:
– Прошу меня извинить, но я все-таки пойду поищу буксир, потому что отплытие состоится. Теперь вам беспокоиться нечего: если я даже утону, вы всегда сумеете доказать, что были против моего плавания.
Затем я оставляю на сохранение все ценные и хрупкие вещи и, сдерживая ярость, отправляюсь на поиски какой-нибудь посудины, которая могла бы меня вывести из порта. На рейде стоят две яхты. Одна из них «Маэва». Ее хозяин Жан-Мишель Крольбуа соглашается мне помочь. Тогда я обращаюсь к журналистам, которые подоспели на своей лодке:
– Пожалуйста, захватите с берега мои карты!
Они соглашаются, и скоро чемпионка по плаванию Жизель Валлери привозит мне карты. Позднее газеты писали про этот эпизод так: «Совершенно ясно, что мы имеем дело с мистификатором. Он, видите ли, едва не забыл свои карты!»
Мы медленно выплываем из порта Касабланки. Множество катеров провожает меня. Я прощаюсь с друзьями, и мы входим в густой туман.
С этого момента я начинаю вести дневник своего одинокого плавания.
Воскресенье 24 августа. Буксир оставил меня на рейде Эль Ханка. Море спокойно. Туман. Мой желудок полон и даже многочисленные тунцы, играющие вокруг лодки, не напоминают мне о еде – я не испытываю чувство голода. К ночи ветер спадает, а туман сгущается. Из темноты равнодушно с правильными промежутками мне подмигивает глаз маяка Эль Ханка.
Понедельник 25 августа. Утро. Я все на том же месте. Поднимается попутный северо-северо-восточный ветер, но меня по-прежнему окружает туман. И еще какой! Расстояние до берега определить невозможно.
14 часов. Прямо на юге видна земля. Но что это за место? Не знаю.
18 часов. Думаю, что это все-таки Аземмур. Если я не ошибся – превосходно! Рыба ловится в таком изобилии, что я уже не знаю, что с ней делать. Мне надо проплыть еще миль пятнадцать, и тогда я увижу огни маяка Сиди-Бу-Афи. Они должны показаться к юго-западу от меня.
21 час. А вот и маяк! Блестяще!
Вторник 26 августа. Утро. Я на траверзе Мазагана. Погода тихая и ясная. Для меня это большая удача: я смогу обогнуть мыс Ханк с севера. Если бы меня не сносило, мне пришлось бы взять курс на мыс под углом в 240° по компасу и так идти целую неделю. Не знаю, хватило ли бы меня на это.
Все больше осваиваюсь с моим секстантом. Прокладываю курс на карте. Сегодня к вечеру должен показаться маяк на мысу Кантен. После этого я уже не увижу земли до самых Канарских островов.
Вечер. Кажется, что берег приближается ко мне, хотя я должен плыть параллельно линии побережья. Наступает ночь, а огней мыса Кантен все еще нет. Значит, я еще далеко от него, так как свет маяка на мысу виден за тридцать миль.
В сумерках клев поистине сказочный! Вытащил две крупные рыбы: бониту и «брама-рай».
Час ночи. Маяк мыса Кантен к юго-юго-западу от меня. Просто чудесно!
Среда 27 августа. Берег как на ладони. Видимость потрясающая. По описаниям берегов в «Морском справочнике»[40] я узнаю каждый изгиб. Вон виднеется мыс Сафи! Это значит, что я прохожу в среднем по шестьдесят миль в день, если отбросить воскресенье – день отплытия. Рыба ловится в изобилии.
Скоро земля скроется из виду, и я возьму курс на запад-юго-запад. Так мне придется идти 6 дней. Никаких признаков слабости пока нет.
Впереди меня подстерегает опасность, о которой мне говорил доктор Фюрнестэн: проход между мысом Джубии и островом Фуэртевентура. Я думаю, что лучше будет идти немного западнее.
Близ Могадора берег виден слишком отчетливо: кажется, что он совсем рядом. К счастью, «Морской справочник» утверждает, что здесь побережье видно с моря на очень большом расстоянии, и это меня успокаивает. Пользоваться секстантом становится труднее. Что касается определения долготы, то с этим у меня – гм, гм, – слабовато. Похоже, что меня относит к западу. Но вот приходит ночь, и ветер снова спадает. Все это отнюдь не облегчает мою задачу доплыть до намеченного места.
До сих пор меня охватывает дрожь, когда я перечитываю следующую запись в моем путевом дневнике:
Четверг 28 августа. Последний взгляд на чуть видный вдали Могадор, и вот уже все исчезло. Ветер слабый. По видимому, меня сносит к западу. Будем надеяться.
Три часа. Поднимается ветер с северо-северо-запада. Только бы меня не снесло на юг! Я бесконечно одинок. Кругом – ничего и никого. В морском деле я новичок, и даже не знаю, где я. Мне только кажется, что я знаю, где нахожусь. Если я проплыву мимо Канарских островов, меня увлечет в южную часть Атлантического океана по трагическому пути плота с фрегата «Медуза». Ветер превосходный. Лишь бы он не утих!
40
«Морской справочник» содержит указания о берегах и очень помогает, когда побережье незнакомое. Такие справочники составлены для берегов всего мира. Кроме того, в них содержатся сведения о течениях и по метеорологии. (Прим. автора.)