Так как добыча была незнакома, то жарил на глаз, все время протыкая куски ножом, проверяя, течет ли еще кровь и становится ли мясо мягким – ориентировочно потратил более получаса, пока запах и консистенция продукта его внешне не удовлетворила. Съел первые два куска… но с трудом – только потому, что желудок хотел горячего, а в остальном рыба была невкусной и нежирной – хищник, что тут скажешь. Так что остальное неприготовленное мясо без сожаления побросал за борт, чем спровоцировал нешуточную возню там – определенно живность в этом мире была гиперактивной и постоянно голодной! Постоял немного на палубе, вдыхая такой приятный и свежий океанский воздух и ловя на себе летающую водяную пыль – волнение за последних несколько часов усилилось, и нос субмарины теперь резал сильную волну так, что брызги долетали даже до него. Бросался в глаза светлый цвет местного океана – нечто лазурное с переходом почти в прозрачное состояние у борта корабля, хотя пена и барашки на поверхности вполне себе привычного белого цвета как дома. Вспомнив дом, взгрустнул – вряд ли он по-прежнему еще на Земле, все вокруг необычно, начиная с водного мира вокруг и заканчивая самим судном – да и местное светило совсем не похоже на родное Солнце. Сейчас дело близилось к вечеру, и мужчина смог немного рассмотреть местную звезду – оттенок был скорее красноватый, чем желтый, как дома.
– Думаю, Гриша, вернуться тебе не светит! – грустно вздыхал человек, осматривая горизонт – мой кораблик с учеными уже, скорее всего, в Гамильтоне, если их той странной круговой волной на дно не утащило тоже. Отец наверняка будет волосы на голове рвать – заплатил кучке незнакомых ему людей за то, чтобы его сын пропал без вести,… эх, а мать… лучше об этом не думать, а то что-то совсем тяжело становится на душе.
Тут вспомнил, что ранее хотел выбраться на самый верх, так как снизу заметил там леера – выход в верхнюю часть надстройки обнаружил сразу в углу камбуза – при первом осмотре не обратил внимания на дверку с четырьмя запорными ручками по углам, подумал, что это холодильная камера для продуктов. Оказалось, что это полноценная гермодверь, закрывавшая собой короткую вертикальную лестницу наверх, которая в свою очередь заканчивалась круглым люком с винтовым запором. Однако выйти наружу не удалось: заметил, что шлюз с автоматикой, о чем недвусмысленно напоминала красная лампочка на ручке запорного механизма. Вероятно, чтобы открыть выход требовалось сделать еще что-то… но что, он не знал – поэтому вернулся внутрь, задраил дверь и некоторое время еще постоял на палубе, наслаждаясь вечерним бризом, потом вернулся внутрь надстройки и закрыл внешнюю гермодверь до упора. Тут тоже, кстати, заметил, что после закрытия дверей на ручке по центру загорелась красная лампочка – некоторое время постоял рядом, наблюдая это несоответствие, дернул штурвал запора – заблокировано намертво, и как попасть наружу он без понятия!
Но насыщенный событиями день подходил к концу, организм хотел отдыха, поэтому вздохнул и направился в спальню – следовало заправить кровать нормально, прежде чем туда ложиться спать. Заснул не сразу – около часа еще лежал, наблюдая как последние лучи светила проникали внутрь через иллюминаторы – несколько косых красных снопов света красиво смотрелись на полу и стенах спальни, пока глаза не закрылись под тихий шум штормящего снаружи океана. Звукоизоляция гасила почти все внешние звуки, но не полностью – вскоре мужчина крепко уснул, утомленный первым днем в новом мире. Проснулся хорошо отдохнувшим и выспавшимся – ложе оказалось на редкость удобным, а одеяло легким и теплым, хотя внутри и так было относительно тепло. Обратил внимание на абсолютную тишину с призвуком работы далекого механизма и на то, что свет из иллюминаторов какой-то блеклый, рассеянный – завернувшись в одеяло, встал и протопал к ближайшему иллюминатору, где удивился.