— Галюня, слетай, глянь — что там у этих?
Галина кивнула, сорвалась с седла серым соколом и исчезла за верхушками деревьев.
Там же у отворота нас встретил небольшой отряд соседей из Междуречья. За междуреченского барона Хамура (который тоже был в столице) приехал старший сын, Энлиль, тоже при официальном параде и с малой дружиной. Приветствовал нас дружески. Мы спешились поговорить. Раскланявшись, обнявшись и пожав друг другу руки, начали пока делиться своими соображениями.
— Мужики говорят, — Энлиль говорил неторопливо, поглаживая чёрную кудрявую бороду, — тоже следы есть, что по окраинам чужаки лазят. Но за руку никого не поймали. Если получится кого опознать — сразу и виру положим, и объясним им наперёд, как порядочные люди себя вести должны. Я на всякий случай по лесочку за речкой, с нашей стороны, тридцать лучников поставил — вдруг кто решит туда ломануться, чтоб тормознули. А мы с ребятами с вами пойдём. Больно уж эти хитрецы шалые. Поддержим, если что.
С неба упал сокол. Галя поправила плащ, получив свою порцию поклонов и приветствий.
— Ну что, доча?
— Да там у них, по ходу дела, полная анархия. Кто встал. Кто спит. Бродят… как будто у них дел вообще нет. И вообще, деревня какая-то странная. Цирк шапито на выезде. Ни охраны, ни частокола. Периметр вообще пустой, открытый. Никто не заметил, что их уже с трёх сторон обложили. Видела, кстати, в стороны от тропы следы вырубок, не сильно свежие, снегом заметено. И брёвна в товарном количестве по территории. Похоже, наши.
— Эх, боюсь, отбрешутся они, — посетовал Энлиль.
— Не отбрешутся, — успокоила его я, — сегодня у нас есть свидетели. И даже переводчик для них.
Люблю такие моменты. Сомнение на лицах междуреченцев потихоньку сменилось озарением, и их взгляды сошлись на Андле.
— Так что же, госпожа кельда, — чёрные глаза Энлиля азартно заблестели, — как говорит ваш доблестный муж: «А хули мы стои́м?»* Давайте уже объясним этим дядям, что чужое брать нехорошо!
*О! Происхождение этой легендарной
и где-то даже сакраментальной фразы
требует отдельного изложения.
Обещаю рассказать, но позже.
А ВОТ И, ТЫСЫЗЫТЬ, ЦИТАДЕЛЬ
Лес вплотную подступал к пересохшей заросшей старице, за которой начинался большой пологий холм, неизвестно кем прилипчиво названный Островом Хитрецов. Именно здесь было положено место пребывания кучке неоднородных личностей, которых в массе своей имперское население старалось избегать. Многие из них были откровенно мутными. Ушлыми, что ли.
В большинстве своём это были те господа, что хотели на двух стульях усидеть: по максимуму оторваться в техно-мире, подкопить деньжат (зачастую не брезгуя обманом и спекуляциями), а перейдя на Новую Землю рассчитывали здесь на продолжение банкета. Когда некоторые из этих перцев начали мутить воду в объединённых землях, имперским управлением было принято решение собрать всех и определить им места поселения. Чисто из тех соображений, чтобы господа не успели сильно выступить и нагрести себе на каторжные работы.
Главы малых государств согласились выделить под это дело ничейные пограничные куски земли — пускай, дескать, вольные господа хотя бы попытаются построить собственный идеальный мирок. А то хитры они, на чужое да готовое роток разевать!
Критерии для, так скажем, фильтрации, были несколько размыты. Кроме откровенных баламутов в подозрительную категорию попали и просто лица, не определившиеся с принятием какого-либо подданства, поскольку бесконтрольное брожение никому не подотчётных персонажей у нас не поощрялось. В качестве альтернативы предлагалось выдворение за пределы Империи — кто-то предпочёл и такой вариант.
Начинание было новым, едва ли с полгода, и как оно себя покажет, оставалось пока непонятным. Вот и посмотрим.
Дороги здесь, действительно, не было. Зато была протоптанная тропа, на которой не напрягаясь можно было разглядеть куски коры, обломанные ветки и прочие следы транспортировки леса.
Захар раздавал последние указания, когда к нам подъехали три ведьмака. Четвёртый, совсем мальчишка, держал штандарт и очевидно волновался.
Между прочим, когда это необходимо, ведьмаки могут выражаться весьма изысканно, и в это утро их приветствия были безупречны.