Из толпы раздался насмешливый крик:
— А вы что, императору своему за каждый пук отчитываетесь?
Многие островные засмеялись, а наши (старички) удивлённо и брезгливо покачали головами. Я на секунду прикрыла глаза и посадила крикуну голосовые связки. Он, видимо, собирался ещё поизощряться в остроумии, потому что открыл рот, но услышав собственный хрип, схватился за горло, выпучив глаза.
— Хорошо подумайте, прежде чем бросаться оскорбительными фразами в этом мире.
А ТЕПЕРЬ КОНКРЕТНО
Как же смотреть на них противно, честное слово… Однако, как ни крути, а говорить надо. Так лучше уж быстрее разделаться.
— Таким образом, на повестке дня несколько вопросов.
Первое: посягательство на чужую собственность.
Второе: несоблюдение установленных обычаев.
Третье: оставление в опасности.
Четвёртое: назовём это подведением итогов.
Господа, вы согласны с постановкой вопросов? — обратилась я к Энлилю и Герту. Оба согласно кивнули.
— Итак, поскольку я — женщина добрая и мягкосердечная, объясню вам, свободные и независимые люди, то, что вам наверняка уже объясняли в имперской канцелярии (а, возможно, и не один раз). Вы находитесь в землях, скреплённых договором в единую Империю. Это — не дикие земли. Здесь нельзя брать всё, что вам понравится, грабить, убивать и насиловать. За всё последует наказание. Если у вас недостаёт чего-то, вы можете это купить, обменять, попросить (быть может, кто-то и подаст) — но не взять без разрешения!
Согнанные в кучу хитрецы тихо бурлили, как котёл с малоприятным содержимым. Я продолжила:
— Наказание за противозаконные действия в разных землях могут отличаться, и поэтому, когда вам в следующий раз захочется сильно выступить — поинтересуйтесь, чем это чревато лично для вас. Это был добрый совет, а сейчас о конкретных событиях. Позавчера некая группа лиц учинила вырубку в землях Белого Ворона. Ситуация усугубилась тем, что вырубка оказалась на краю священной рощи. Повреждение священной рощи приравнивается в наших землях к разрушению храма. Кроме того, вырубка священных рощ — смертельное оскорбление диаспоре эльфов. Хвала богам, эти бестолковые лесорубы не успели совершить непоправимого, иначе сейчас я разговаривала бы с вами не так.
Вторым отягчающим обстоятельством является то, что эти люди не распознали знак берлоги и подняли из спячки семью медведей: мать восьми лет с двумя новорождёнными медвежатами и пестуна, трёх лет. Если бы эти люди удосужились познакомиться с нашими обычаями, они бы узнали, что уже более шестидесяти лет в землях Белого Ворона установлен договор с родом медведей. Мы не нападаем друг на друга. Но эти люди не захотели познакомиться с обычаями страны, в которую пришли. И они выстрелили в медвежонка. А когда увидели мать — сбежали. Они знали, что оставили в лесу медведя-подранка и матёрую медведицу, которую подняли из спячки. Зимой. Судя по следам их бегства, они решили, что звери смертельно опасны — и эти люди никого не предупредили об опасности.
Раненый медвежонок, находясь в состоянии аффекта, выскочил на троих детей на обрыве реки, в результате чего один из детей упал в полынью и сломал спину. Двое других вытаскивали его из реки и сильно простыли. Все трое едва не умерли. Косвенно в этом несчастье так же вина этих рубщиков.
Я говорила и смотрела на этих людей. Даже теперь среди них не было единства. На некоторых лицах было смущение и даже раскаяние, на многих — упрямство, а на самой плотной центральной группе — чванливое превосходство. Они походили на зажратых мажоров, по недоразумению сбившихся в кучу, и каждый раз при взгляде на них мне хотелось не только вымыть руки, но и вытереть ноги.
— Далее, при осмотре прилегающих к вашей земле территорий были обнаружены места предыдущих вырубок со следами, ведущими в ваш лагерь. Поскольку свидетелей не было, вира за них ложится на всех вас поровну, — вот тут котелок с говнецом явно начал бурлить. Очевидно, платить не хотелось никому.
Я обернулась к Василисе, слегка покачала головой, она в ответ кивнула — ясен пень, миром не разойдёмся — и вполголоса начала раздавать своим ученикам корректировки.