Мы с Вовкой обменялись долгими взглядами. Он чуть шевельнул бровями. Вопросительно.
Я положила свою ладонь поверх его:
— Я как ты. Ты же знаешь.
— Давайте хоть раз в год встречаться, что ли? — перекрыл общий сумбур Глирдан.
— День встречи выпускников? — оживилась Олеся.
— А что, нормально! — наш Дед, заметно поседевший в последний год, потёр руки. — Посидим, новостями обменяемся!
А глаза-то! Опять, поди, рассчитывает у Оссэ что-нибудь выспорить…
Уйти оказалось куда проще, чем я это себе представляла. От управления баронством мы и так сто лет уж как самоустранились. А вот тишины, на удивление, хотелось. Наверное, это нормально, на закате жизни стремиться к тишине и созерцанию?
Вовка исчез из замка, велел мне ждать зелёного свистка. Я воспользовалась моментом и съездила в гости ко всем детям-внукам-друзьям-знакомым, всех предупредила, чтоб не паниковали, барон и баронесса окончательно удаляются на покой, ждите нас к середине лета в гости. Наверное.
В середине сентября муж объявился с известием, что «всё готово, шеф».
Мы взяли давно упакованный мной рюкзак (ладно-ладно, Вова взял), прихватили пару алабаев из молодёжи и пошли.
Что хочу сказать, хорошо, когда ваша артефактная мастерская работает девять сотен лет без передыху. Экранирующие амулеты у нас были по последнему слову науки и техники. Тьфу! Магии! Так что мы растворились в мире, как будто нас и не было.
Дом мне понравился. Достаточно просторный для нас двоих, из двухохватных брёвен, с большой русской печкой, как я когда-то, тыщу лет назад, хотела. По двору ходили куры, а в сарайке побрякивали колокольчики — вестимо, козы. Это очень с Вовиной стороны предусмотрительно, потому как без молока я начинаю впадать в депрессию. Точнее, без чая с молоком. Кстати, могу поспорить сама с собой на рубль, что где-то рядом обнаружится приличный продуктовый склад. С многочисленными пачками чая в том числе.
— Ну как? — несколько хвастливо спросил он.
— А-бал-денно! — честно ответила я. — Всё как я хотела.
ВСЁ КАК В МАНИФЕСТЕ
Тридцать восемь лет нас никто не трогал. Все смирились, радовались нашим летним приходам и не пытались нас выследить. И поэтому, когда хмурым зимним вечером вдруг послышался звук подошв, шаркающих об обувную решётку на крыльце, Вова покосился на меня и вытянул из-за изголовья нашей лежанки меч. Не самый большой, тот, с которым в доме развернуться можно было.
— Это я! — громко сказал из-за двери Галин голос.
— Ну, заходи, коли ты, — выжидающе пригласил Вова.
Мало ли. Голос и подделать можно. Хотя собаки, вроде, не ворчат.
Но это оказалась Галя. И при виде её мне как-то расхотелось радостно кричать и обниматься. Внутри оборвалось…
— Что?..
— Санька погиб.
Мы с Галей сидели за столом и ревели, и проклинали Третью Мировую, после которой на Новую Землю снова привалила волна беженцев с покалеченной психикой. Да, мы работали с каждым — с каждым, прошедшим наш Иркутский портал. Но бежали-то отовсюду.
Среди этих переселенцев оказалась изрядная доля психов и маньяков. Большая часть таких не прошла местный естественный отбор. Кого-то нашли и вправили мозги — Восточная империя хорошо помнила уроки первых веков. Более того, Восточная империя собирала информацию о замеченных на бесконтрольных территориях агрессивных психопатах — а они периодически проявлялись.
Вышерстили и вылечили, к сожалению, не всех. Оставшиеся, забившиеся по норам, имели чудовищный опыт выживания. И маскировки. Из некоторых получались маги. Из некоторых из этих некоторых — маги сильные. А из единиц…
Вот с таким и столкнулся наш Саня. И целый рейнджерский отряд. Не превозмогли.
Вовка собирался. И я с ужасом осознавала, что это — последние минуты, когда я вижу мужа. Последние вообще. Я изо всех сил старалась не реветь. Зря, наверное. Он всегда догадывается.
Я всё-таки не удержалась, и слёзы покатились по моим щекам:
— Может, я с тобой?
— Нет, — он крепко притянул меня к себе и поцеловал в макушку. Футболка у него, должно быть, будет совсем мокрая.
— Я люблю тебя, солнце моё.
— Я тоже люблю тебя, радость моя, — Вовка слегка отстранился и провёл пальцем по моему виску. Слегка покачал головой. — Всё будет хорошо.
Они улетели, а я стояла на пороге, пока ноги не заледенели окончательно. Потом пошла в дом, умыла лицо… и тут в зеркале увидела своё отражение. Пряди на висках поседели добела.
Утром я почувствовала, что во дворе кто-то есть. Толкнула дверь на улицу… На крыльце, сгорбившись, обхватив колени руками, сидела Галя. Я накинула шубу и села рядом.