Да, удары требуется наращивать. Чтобы утопить врага в мощном потоке народного гнева, надо показать силу, организованность подполья, слова, сказанные в листовке, подкрепить конкретными боевыми ударами по фашистам.
Метелин хорошо знал, что на железнодорожный узел Приазовска ежедневно прибывает до пятнадцати эшелонов с солдатами, техникой, снаряжением. Отсюда питается огромный участок Южного фронта боеприпасами, горючим, идет пополнение частей солдатами, танками, бронетранспортерами, артиллерией.
Вывести из строя железную дорогу — вот чем загорелся Метелин. Максим Максимович одобрил операцию, выделил для этой цели необходимую взрывчатку из своих запасов.
Прежние подрывы рельсов ощутимых результатов не давали, фрицы быстро их заменяли. Теперь Метелин решил свалить мост через речку Ус.
Речка эта в сравнении с другими доброго слова не стоит. Летом — мелководная, местами вовсе пересыхает. В период дождей и таяния снега — шумливая, коварная. Иногда выплескивает из берегов грязные, песчаные воды, на десятки километров затопляет поля. Одним словом, река-бестолочь, река-душегубка.
В районе Приазовска она глубоко размыла землю, защитила свое узкое ложе высокими берегами. Их связывает железный мост. Паровозные машинисты заверяли, что часовых у моста не заметно, охраняют его передвижные патрули, каждые полчаса осматривающие путь.
Метелин, готовя штурм моста, долго размышлял над тем, кого взять с собой, где скрыться после диверсии?
Во время комендантского часа без пропусков домой не пробраться. Скрыться в станицах, селах тоже нельзя. На подступах к Приазовску, в двадцати — тридцати километрах от города, фон Клейст возвел оборонительный рубеж, через который мышь и та не проскочит. Значит, прятаться придется между городом и оборонительным поясом, но где?
Как ни прикидывал Метелин, а без помощи Василия Трубникова и его лошади не обойтись. Костя сказал, что ему вполне можно доверять. И все-таки Семен решил не знакомить Василия с другими подпольщиками. Поэтому-то участие в операции ограничил небольшим кругом людей.
Возглавлять ее он будет сам. Конечно, Максим Максимович прошлый раз отругал его по справедливости. Он прав, что оберегает жизнь руководителя подполья. Так поступил бы и он, Метелин, на его месте. Но в данный момент нельзя думать о собственной безопасности. Взрыв моста — первая крупная операция и сопряжена с большим риском. Провал ее чреват губительными последствиями: отпугнет ребят, вселит в них робость, сомнение, неуверенность. Молодые ведь, без нужной закалки! А удача окрылит, приобщит к борьбе тех, кто предпочитает отсиживаться, выжидать. Таким требуется пример, дерзкий по замыслу, четкий по исполнению. Сидеть в норе, выжидать, пока это сделают другие, — конечно же, Семен на это не согласится…
Метелин в доме Луниных занимал боковушку, дверь из которой вела прямо в коридор, а окно выходило во двор. Вот, наконец, он услышал, что по стеклу зацарапали, будто коснулась ветка. Семен, вскочил, накинул пальто. В коридоре он столкнулся с Клавой. Оказывается, она уже вернулась со службы:
— Сема, ты куда?
— С нужным человеком встретиться. Обещал переправить на ту сторону.
— А комендантский час? Смотри, схватят.
— Это рядом, в поселке.
— Я пойду с тобой, у меня пропуск.
Семен неуклюже выкручивался:
— Нельзя. Одного ждут.
— На улице подожду.
— Заметят постороннего — не станут разговаривать.
Клава спросила:
— Когда вернешься?
— Видимо, там заночую.
У калитки в сад Метелина ждала Ирина. Он взял у нее увесистый чемодан. Они не заметили, что у водосточной трубы, дрожа от холода, стояла в одном платье Клава. Она решила проводить Семена хоть до калитки и в растерянности остановилась: «Вон, оказывается, какие у него секретные дела… Но кто же она? — Клавдия подкралась ближе. — Ах, это опять Ирочка?! Неужели они так далеко зашли? Вот тебе и тихоня… Ну, я еще посмотрю, чья возьмет…»
Ирина и Семен спешили. Выпавший ранний снег быстро растаял. Мокрую землю сковали сильные морозы, и она под ногами предательски звенела, как чугун.
Глухая тень прятала их, но если бы кто из горожан и встретил их, то не обратил бы внимания: обычные мешочники, которых тогда было великое множество.