И тут помог Юрий Маслов. Через знакомую санитарку, работавшую в госпитале, передал девушке приготовленный Ириной порошок клещевины. Эксперты подтвердили прежний диагноз: трахома.
— В других местах пользуются твоим методом?
— Кажется, да.
— Ну, а о себе что же ничего не расскажешь?
Ирина удивленно посмотрела на Семена.
— Как там Надежда Илларионовна? — поспешил добавить он.
— Ничего. Клава раза два прибегала. О тебе все спрашивала. Волнуется очень.
— Для нее меня нет.
Расхрабрившись наконец, Ирина приготовила вопрос: «Муж ли он Клавы? Или это…» Произнести не успела, вошла медсестра.
Ирина повернулась к умывальнику, стала намыливать руки. Семен на бланке рецепта написал: «Хорошая! Я люблю тебя. Всю жизнь одну люблю». И вышел.
Вымыв руки, Ирина автоматически спросила:
— Много больных?
Медсестра пододвинула ей записку:
— Тот оставил.
Ирина смутилась, почувствовала, как краснеет…
Осматривала ли больного, выписывала ли рецепт, что бы ни делала, перед ней во весь рост стоял Семен — худой и бледный. «Дура я, набитая дура! — укоряла себя. — И что наделала! Бежать за ним?.. Нельзя». Сердце сжималось от стыда и раскаяния. Одно утешение — записка. Тайком раз десять прочитала ее.
В КОНОКРАДСКОЙ БАЛКЕ
После разговора с Максимом Максимовичем Метелин сразу взялся за подготовку боевой операции.
Местом его встреч с членами подпольного комитета комсомола служила заброшенная баня, сложенная из белого ракушечника на берегу речки Чернушки. Прежде в этом районе размещалась небольшая деревушка, носившая такое же название. В годы первых пятилеток Приазовск, разрастаясь, подступил к деревушке, затем вовсе поглотил ее. На месте деревянных хат воздвигли многоэтажные кирпичные дома, школу, магазины. От стародавнего сохранилась лишь эта полуразрушенная баня, стоявшая на откосе, заросшем кустарником.
Непосвященный не много бы понял из разговора Семена Метелина с Николаем Луниным.
— Ничего не изменилось? — спросил Метелин.
— Все то же, — ответил Лунин. — Они живут по раз установленному расписанию.
— У ворот останавливались? — не унимался Семен.
— И останавливались, и к начальнику караула заходили, шнапс пили.
— Справится ли Маслов?
— Лукич? — переспросил Николай. — Он до войны собственную эмку водил. Я в нем не сомневаюсь.
— Красная Армия наступает, нам ждать больше нельзя, оружие может потребоваться завтра-послезавтра. Вот вам для маскировки. — И Метелин передал сверток, полученный от Максима Максимовича. — Пронесете-то как?
— Запросто, — ответил Лунин. — На себя наденем, а сверху натянем спецовку.
— Кажется, обо всем договорились. — Метелин протянул руку: — Ну прощай, до субботы.
— Всего хорошего…
Метелин с грустью подумал: «А ведь новой встречи может и не быть». Он хорошо понимал, на что идут Николай с Лукичом. Очень рискованную затеяли операцию, опасную, дерзкую. Но что делать, иначе оружия не добудешь… Надо бы уходить, а ноги окаменели.
Видимо, поняв состояние Семена, Николай еще раз пожал его руку:
— Все будет хорошо, не волнуйся. — И первым вышел из предбанника.
В субботу во двор мастерских по ремонту оружия въехала крытая брезентом автомашина. Когда автоматы и пулеметы были погружены, раздались удары молотка о рельс, возвещающие конец рабочего дня.
Цехи быстро опустели, лишь Лунин и Лукич — отец Юрия Маслова — присели за ящик с инструментом и притаились.
Они видели, как загруженная оружием автомашина остановилась у проходной. Из кабины выскочил унтер-офицер и сунул часовому пропуск. В это время из двери караульного помещения, потягиваясь, показался белобрысый вахмистр — начальник охраны завода. Признав в унтер-офицере знакомого, добродушно похлопал его по круглому животу. Повелительным жестом унтер-офицер поманил к себе шофера. Тот подошел к ним, размахивая бутылкой шнапса. Все трое скрылись в караульном помещении.
Люди за ящиком моментально скинули спецовки, под которыми были немецкие мундиры. Повременив какое-то время — дав возможность шоферу и унтер-офицеру расположиться как следует в караульном помещении, уверенно подошли к грузовику. Сев на место шофера, Лукич включил зажигание. Лунин положил на подоконник зарешеченного окна завернутый в газету сверток с миной.