После этого визита Рейнхельта отец, мать и брат всерьез поговорили с Клавдией. Ее уговаривали, стыдили, ругали, но она отделывалась смешками, уверяя родных, что ничего опасного в ее знакомстве с Энно нет, а выгоды немалые.
ВСТРЕЧА
Железная воля Ежика дала трещину: нарушил клятву — рассказал Ирине о ночной разведке в развалинах санатория. Иначе поступить не мог. Уж так повелось: сестра для него — во всем высший авторитет. И еще так хотелось свей посоветоваться…
Ирина хорошенько отругала ребят, удивилась их храбрости, честно призналась, что ни за что на свете не вошла бы ночью в подвал.
А в следующее воскресенье Сашко повел Ирину в развалины. Миновали узкий лаз, осторожно спустились в подвал. Под лестницей Сашко осветил стенку:
— Вот тут она исчезла. Была и нет!
— И ничего не слышали?
— Скрип. Как от ржавой калитки…
— Давай осмотрим, что же тут могло скрипеть.
Ежик светил, сестра согнутым пальцем стучала о стенку, прикладывала ухо, сантиметр за сантиметром исследовала малейшие щели. В нижнем углу под лестницей неожиданно белый кирпич поддался нажиму ее руки, и она осторожно его вытащила. В глубокой печурке виднелась обыкновенная дверная ручка. Рывком дернула к себе. Стенка зашевелилась, заскрежетало железо. Гладкий квадрат стены ушел, словно дверь в купе железнодорожного вагона.
В это время на плечо Ирины легла чья-то рука. Она обернулась. Перед ней стояла цыганка. Сашко отпрянул в угол, притаился. Голосом оскорбленной хозяйки Ружа спросила:
— Что вы здесь делаете?
— Ищу, — сказала Ирина и не нашла больше слов, что бы такое добавить к этому короткому ответу.
— Кого? — И цыганка впилась в нее черными блестящими глазами, взгляд которых, как показалось Ирине, проник прямо в ее душу.
— Вас, — мужественно призналась Трубникова.
— Зачем? — голос цыганки дрогнул, она как-то вся подтянулась, Ирина подумала, что она вот-вот собирается вцепиться ей в волосы.
— Познакомиться, — тихо выговорила Ирина и покорно опустила голову.
Направив луч в лицо Ирины, цыганка вздрогнула:
— А, это вы! На ловца и зверь бежит. Выйдем отсюда.
Она склонилась над печуркой, повернула рычаг. Стенка сдвинулась.
— Я уже встречалась с вами, — пробормотала Ирина, чтобы прервать тягостное молчание.
Ружа взяла ее за руку, и они поднялись наверх, следом шел Сашко.
— Кто вам велел меня выслеживать? — подозрительно спросила Ружа.
— Мне сдается, что вы — наша, советская.
— Наша-ваша, такая-разэтакая, — забормотала цыганка, — ничего вы обо мне не знаете. А я всякая. — И к мальчику: — Как тебя звать? Сашко иль еще как?
— Еще Ежик.
Он недалеко стоял от таинственной цыганки, втягивал аромат ее духов, и она казалась ему совсем не страшной, даже симпатичной.
— Так вот что, проныра, — обратилась цыганка к Сашко, — иди за ворота, осмотри улицу, нет ли подозрительных… Если что заметишь — свистни.
Ежик убежал.
— Я сама тебя искала. Что спрошу — отвечай правдиво, не то уйду, у меня нет времени.
Предисловие огорчило Ирину, она уже жалела, что рискнула пойти в подвал, ни с кем не посоветовавшись.
Ружа коснулась ее руки:
— Присядем.
И она первая опустилась на кирпичную глыбу, рядом присела Ирина, с трудом сдерживая нервную дрожь.
— Мне нужен хирург, — призналась Ружа. — Я знаю, что вы терапевт, а мне, повторяю, нужен хирург.
— У меня есть друзья-хирурги.
Ружа долго не отвечала, потом встряхнула пышными волосами, сказала:
— Рисковать не имею права. Доверюсь только вам.
— Я готова, — приподнялась Ирина, еще не понимая, к чему ей надо быть готовой.
— С пустыми руками? А инструменты? Медикаменты?
— Принесу из дому.
Ружа остановила ее:
— Погодите. Сегодня я занята. Приходите сюда завтра вечером, как стемнеет. — И приказала вернувшемуся Ежику: — Иди покарауль еще, нам надо поговорить.
Ирина опять села. Ружа мягко сказала:
— Не подумайте обо мне плохо. Вы — женщина и должны понять… Да, порой я противна сама себе… Но что мне оставалось делать? Другого оружия у меня нет. Я стараюсь мстить, как умею. Прошу понять меня правильно и простить. Мне хочется оправдаться перед вами.
Теперь Ирина совсем растерялась и не знала, что ответить на странные слова этой женщины. Но цыганка разом сама переменилась.
— Впрочем, сейчас не время, — прервала она себя на полуслове. — У вас есть жених или хороший друг?
Ирина невольно вздрогнула, замялась: