Он в принципе не сомневался, что в ванной из всех кранов будет течь вода, но все же удостовериться в этом лично будет вовсе нелишним. Когда с ревизией было покончено, Стас, сказав Вовке, что ему нужно позвонить из холла, вышел из номера. Оставшись в одиночестве, Вовка быстро вывалил на кровать содержимое сумки и достал бинокль, подаренный Стасом два года назад на день рождения, в три прыжка оказался на небольшом балконе. Окружающий пейзаж околдовал его. Бинокль заскользил по крышам, деревьям, машинам…
Стас вернулся минут через десять.
— Позвонил? — спросил Вовка, лишь на секунду оторвавшись от бинокля и повернув в его сторону голову.
— Позвонил. У меня встреча. Ты остаешься или идешь со мной?
— Конечно, с тобой, — удивленно ответил Вовка и, прошмыгнув мимо кровати, бросил на нее бинокль.
Освоившись в номере, Юра оставил Бондаря, уже названивавшего кому-то по телефону, сходил на разведку, нашел, где в отеле ресторан, и осмотрел прилегающую территорию. Когда он вернулся, то на стук в дверь никто не отозвался. Ключи от номера остались у Бондаря. Постучав еще раз, Юра тяжело вздохнул, мысленно выругался и побрел на третий этаж к Вовке со Стасом.
Спускаясь по лестнице он заметил их — мелькнувших в стеклянных дверях.
— Стас! — крикнул Юра. — Стас!
Топорков сорвался с места и побежал вниз по лестнице. Когда он выбежал на улицу, Стаса и Вовки уже не было видно. Юра несколько раз оглянулся по сторонам, подумал, что ему показалось, и, пожав плечами, быстро поднялся на третий этаж и постучал в их номер. Никто не отозвался.
— Все-таки это были они, — пробормотал Топорков.
Юра задумался и рассудил трезво. Нет худа без добра. Раз никого нет, то почему бы ему не распить с Тамарой бутылочку шипучки? Сказано — сделано.
Топорков спустился в уже разведанный бар и на английском языке попытался объясниться с человеком у стойки. Странно, но итальянец совершенно не понимал английского. Английский Юра учил в университете. С душой учил.
Немецкий проходил в школе. Но в то время его больше интересовали футбол и кинотеатр. Юра мобилизовал все свои знания и на странном немецком попробовал повторить попытку.
— Херр… битте айн… ну, шампанского…
Итальянец не понимал и немецкий.
— Эй! Бледнолицый брат.
Топорков оглянулся и увидел двух молодых людей, юношу и девушку, сидящих за столиком недалеко от стойки.
— Расслабься, — сказал юноша. — Какие проблемы?
— Бутылка шампанского, — автоматически ответил Юра, хлопая растерянными глазами.
— К подружке?
— Почти.
Юноша перевел просьбу на итальянский, человек за стойкой улыбнулся и снял с полки пузатую бутылку «Ricca Donna».
— Спасибо за помощь. Юра, — представился Топорков. — А вы хорошо разговариваете по-русски.
— Причем чуть ли не с рождения, — ответил «бледнолицый брат», пожимая протянутую руку. — Паша. Я здесь учусь четвертый год, а вообще я из Питера.
— Я из Москвы.
— Познакомьтесь, это Сюзанна.
Сюзанна улыбнулась и кивнула головой. В этот момент бармен начал что-то быстро-быстро лопотать.
— Он говорит, что с тебя девятнадцать тысяч лир, — перевел Паша, — а в соседнем магазинчике продают великолепные цветы.
Юра расплатился за шампанское, попрощался с молодой парой и вышел из бара.
Цветы он покупать не стал, еще не время, и на крыльях фантазии долетел до номера Тамары. У двери он остановился, прислушался, выровнял дыхание и постучал. Ответом на стук была полнейшая тишина. Юра дважды повторил попытку. Результат тот же.
— Куда же они все расползлись?
Топорков сходил к дверям своего номера. Надежда на то, что Бондарь вернулся, не оправдалась. В смешанных чувствах он спустился вниз и вышел на улицу.
Бондарь куда-то исчез, Стас с Вовкой сбежали, Тамара тоже испарилась.
Перспектива пить в одиночестве была ужасна.
Когда Топорков вернулся в бар, молодой пары уже не было. Бармен что-то спросил по-итальянски с сочувствующей улыбкой. Юра вздохнул в ответ и развел руки в стороны. Для объяснения подобных ситуаций мужчинам всего мира нет нужды в переводчиках. Итальянец еще что-то добавил, Юра постучал указательным пальцем по бутылке, затем по своей груди и в завершении перевел его на столик. Итальянец закивал головой и поставил на стойку фужер. Взяв фужер, Юра жестом пригласил итальянца присоединиться. Тот с сожалением развел руками и закачал головой, мол, работа. Юра опустился за столик и откупорил бутылку под тихое мурлыканье итальянской певицы, доносившееся из музыкального автомата.
Новый город, новая страна, новый мир. И краски здесь были совершенно иными, и запахи. А странные итальянцы не замечали всего этого великолепия и куда-то спешили по своим делам. Солнце дарило яркие лучи щедро и совершенно без меры. Вовка с любопытством вертел головой в разные стороны.
Стас достал русско-итальянский разговорник и открыл его на заранее сделанной закладке. Остановив одного итальянца, он сказал ему что-то из разговорника.
Итальянец два раза кивнул головой, очевидно, говоря, что он понял вопрос, и, энергично жестикулируя руками, очень быстро начал объяснять. Вовка с сомнением смотрел на Стаса, но тот вроде бы все понял. На прощание итальянец улыбнулся и пошел своей дорогой, а Стас с Вовкой своей.
— Что ты у него спросил? — поинтересовался Вовка, не поворачивая головы.
— Как пройти к университету.
— А зачем нам к университету?
— Там преподает профессор Торо. Мы познакомились с ним на международном семинаре в Мехико.
— И как ты будешь с ним разговаривать? Ведь ты не говоришь по-итальянски?
— Профессор говорит по-английски. — Я звонил ему еще из Москвы. Он обещал собрать для нас кое-какую информацию.
Услышав про английский, Вовка немного обрадовался. В школе по английскому языку у него была четверка. Может, говорит он не с лондонским акцентом, зато понять смысл предстоящего разговора наверняка сможет.
— Почему ты не сказал об этом нашим?
— Потому что не сказал. Не обо всем и всем нужно говорить.
Вовка повернул голову и посмотрел на Стаса. Тот продолжал идти, не поворачивая головы. Что это было: недоверие к компаньонам или что-то еще? Стас боялся, что Вовка задаст ему этот вопрос и он не сможет на него ответить. Он и сам еще не знал ответа. Просто на всякий случай решил не подставлять ни в чем не повинного итальянца. Но Вовка не спросил. Если Стас что-то делает, значит, так надо. Значит, в этом есть необходимость. Точно так же Вовка не сомневался в поступках отца.
В университете профессора нашли сразу. Его комната находилась в левом крыле здания, на втором этаже, в самом конце коридора. Казалось, профессор истории специально выбрал это место — вдалеке от суеты и гама вечно веселых студентов.
Когда Вовка со Стасом подошли к комнате профессора, дверь распахнулась и в коридор выбежал мужчина пятидесяти пяти-шестидесяти лет в распахнутом белом халате. Его длинные вьющиеся волосы, чуть тронутые сединой, словно наэлектризованные, торчали в разные стороны.
— О-о! Станиссла-ав! — воскликнул профессор, воздев руки к небу, и продолжил на английском. — Проходите, будьте как дома. Мне нужно срочно догнать синьора Фашетти.
Последние слова профессор сказал уже на ходу, развернувшись вполоборота.
Навстречу ему шла молоденькая девушка с десятком бумажных пакетов в руках, на которых были сургучные печати.
— Лоредана, ты не видела, машина синьора Фашетти еще стоит у подъезда?
— Он только что уехал, профессор, — сказала девушка. — Я как раз забирала у почтальона корреспонденцию.
— Ка-та-стро-фа… — сказал профессор и обреченно махнул руками. — Значит, мне еще два дня ждать его отчет.
— Похоже, профессор куда-то опоздал, — сказал Вовка.
Стас кивнул головой.
Профессор развернулся и в некоторой задумчивости пошел к гостям из России.