– У меня есть генералы, в чьи обязанности входит заботиться о таких вещах, – прорычал Ноар.
Хотя я не видела этих двоих, но чувствовала, как между ними распространяется непривычный холод.
– Ты правда хочешь обвинить меня в том, что я не в силах прикрыть тебе спину? – тихо спросил генерал Ноара.
Я заглянула за штору. Ромэ встал перед своим господином и напряженно, будто сокол на охоте, смотрел на него своими золотисто-коричневыми глазами. В такой ярости я его еще никогда не видела. Разъяренным и… разочарованным.
Ноар откинулся назад и провел рукой по волосам цвета красного дерева.
– Нет, – пробормотал он, словно по-настоящему сожалел, что так сорвался на друга. – Просто дай мне еще несколько дней.
Ромэ тоже отступил на шаг и вздохнул. Напряжение между мужчинами снова снизилось до разумных пределов. Но все-таки тон генерала оставался строгим.
– Я знаю, что ты боишься потерять ее, но именно это и произойдет, если ты не вернешь ее обратно.
Тишина повисла в столовой. Конечно, речь шла обо мне, но что именно хотел сказать Ромэ, я понятия не имела. Почему Ноар должен потерять меня?
Неожиданно стул пролетел через комнату и с грохотом разбился о стену над камином. Я вздрогнула и посмотрела на Ноара. Его лицо ничего не выражало. Ничто не указывало на вспышку гнева, жертвой которой только что стал несчастный стул. Однако, в отличие от меня, принц Теней, казалось, прекрасно знал, что имел в виду его друг. И это ужасно его пугало.
– Человек, которым я должен там быть, совсем не очарователен, – прошептал он.
– Человек, которым ты должен там быть, – это то, что нам сейчас нужно, – холодно ответил Ромэ, нисколько не впечатленный разбитым стулом.
– Если Амайя действительно та самая, она поймет.
Снова повисла эта пугающая тишина.
Неприятное чувство, преследовавшее меня с момента прибытия Ромэ, медленно превращалось в тяжелый свинцовый комок в желудке. Ноар правда считал, что я такая наивная и чувствительная? Как бы не так.
Решительно я отодвинула штору в сторону.
– Разумеется, я пойму это!
Мое внезапное появление полностью изменило настроение в комнате: напряженные черты лица Ноара смягчились, расслабились, пропал и доверительный тон их беседы. Ромэ растерялся и застыл, словно только что проглотил палку. Оправившись от секундного замешательства, генерал низко поклонился и на несколько мгновений замер в поклоне.
– Приветствую вас, Императорское Высочество, – произнес он непривычным официальным тоном.
Нахмурясь, я проглотила радостное «Привет, Ромэ», вертевшееся у меня на языке. Когда он успел перейти от «Амайи» к «Императорскому Высочеству»? Мы ведь оба уже давно привыкли вести себя более непринужденно друг с другом.
– Я сделала что-то не так? – спросила я, совершенно сбитая с толку.
Ноар покачал головой. Печаль из его глаз никуда не исчезла, но едва заметная усмешка тронула губы.
– Нет, Ромэ переживает своего рода кризис и пытается изменить собственные манеры, потому что я взял на себя его жизненный долг, – разъяснил он мне. – Теперь наш хороший парень не знает, как еще выразить тебе благодарность, не оскорбив меня.
Простите, что?! Полностью ошарашенная, я посмотрела на генерала Ноара. Тот, в свою очередь, глядел на своего друга укоризненным взглядом. Принц Теней ухмыльнулся.
– Кроме того, Ромэ только что выговаривал мне за неподобающее поведение по отношению к Золотой наследнице. Так что, как видишь, тебе совсем не обязательно беспокоиться о его преданности.
Хорошо. И все же чувствовалось, что непринужденность Ромэ была явно напускной. Как и непринужденность Ноара. А еще, вероятно, эти двое спорили из-за меня. Да и вообще вся ситуация в целом… Я скорчила недовольную гримасу. Наверное, мне никогда не удастся привыкнуть к этим странным перестановкам и перекладыванию вины в Кассардиме.
– Тогда я кратко обрисую ситуацию, – сказала я строгим тоном, до сих пор служившим только для наставлений моим братьям. Воспоминание о смерти Адама болью отдалось в голове, но я с усилием вытеснила его. Сейчас не время. Чтобы не поддаться унынию, я пристально посмотрела в соколиные глаза светловолосого мужчины.
– Ноар ничего не делал против моей воли. Я не сделала ничего, за что меня нужно благодарить. И ты, разумеется, не должен чувствовать себя плохо или вести себя странно по отношению ко мне только потому, что я спасла тебе жизнь. Ты тоже спас мою, так что мы квиты. И, черт возьми, давай уж ты как-нибудь справишься с этим твоим «долгом», примиришь его с собственной совестью. Иного я не допущу.
Брови Ромэ медленно поползли вверх. Уголки его рта приподнялись, и наконец генерал расслабился.