— Да мне протокол писать… — ехать на место, где давно уже нет трупа, Володя не собирался.
— Вместе, я сказал, должен быть кто-то умный рядом с этим идиотом. Так что не обессудьте, Владимир Александрович. Утром вы не попали на место преступления, теперь самое время. Спасибо вон майору лишний раз скажите, что пожалел, не потревожил.
Семёныч лишь пожал плечами, не произнеся даже ни единого звука. Помочь Володе он в данной ситуации не мог. Ему и так предстояло нелёгкое дело: не выдавать труп сына возмущённому отцу. А отец далеко не последний человек, и Семёныч для него лишь мешающая букашка, которую и раздавить ничего не стоит.
***
Трясясь в машине, Володя думал о том, что пора уже завести собственный автомобиль. И для семьи полезно, и на место так взял, приехал своим ходом, описал, посмотрел, продиктовал и не надо никого ждать, зря время тратить. Можно сесть в свою машину и ехать на работу. Ни от кого не завися. Надо будет с Оксаной поговорить на эту тему, решил он.
***
Место оказалось в одной из самых отдалённых частей города. Узкие улочки, обрамлённые заборами, за которыми притаились избушки-завалюшки. Старые-престарые постройки, сохранившиеся с советских времён.
Удручающий пейзаж почти сельской местности.
Что тут мог делать золотой мальчик, вызывало вопросы.
Машина остановилась, и они вышли.
Улица, как и тротуары, были тщательно выметены. Кто-то очень постарался. Даже пятно крови на асфальте замыто.
Ищи тут пули.
Майор смачно выругался. Для проформы прошёл вдоль по улице на десять домов вперёд, потом на столько же назад. Вернулся.
— Даже мусор вывезли. Ни у одного дома ни единого мешка. Опоздали мы, Володя.
— Вижу, что опоздали. Тот, кому надо, прибрался тут. Чтобы нам следов не оставлять. Он же знал, что вернёмся, что лейтенант ни при чём.
— Может быть, и ни при чём, но пулю всё равно искать надо. Под ноги смотри. Оправдать его будет ой как сложно. Да и Огурцов руку приложит, чтобы убийцу наказать. Ему же сам факт возмездия будет важен. А кто виноват, а кто нет… Сам понимаешь… Накосячил я, Вова.
— Юра, скоро солнце сядет, тогда мы с тобой точно ничего не найдём. Пуля врезаться куда-то должна. Перестань самоедством заниматься и включай внимание.
Минут через сорок тщательнейшего осмотра, они нашли круглую дырку в деревянном заборе. То есть отверстие, которое пуле вполне могло соответствовать.
Одно было плохо — самой пули там не было. Выковырял её кто-то.
Зато они отверстие поскоблили, стружку в пакетик упаковали, и с этим нехитрым трофеем отправились домой. То есть на работу.
Прокурор ждал их в бюро.
Доложили о результате.
— Семёныч, у тебя согревательное есть? Нервы расшатались, — спросил прокурор Виктор Андреевич.
— Этого добра у нас хватает. Юра, тебе тоже налить? — обратился Семёныч к майору.
Пили спирт из мерных стаканчиков, закусывали просто хлебом.
Вера Петровна с момента рождения сына в бюро не приходила, а посему бутерброды отсутствовали. Самим же зайти в магазин и купить нормальное съестное на ум не пришло.
Иногда посылали санитаров за пирожками, но не сегодня.
Володя тоже хлебнул миллилитров тридцать. И то только потому, что голова дала о себе знать ощущениями не из приятных. Но спирт головную боль снял.
Все дальнейшие следственные мероприятия было решено перенести на следующий день. Как и выдачу трупа.
Володя с Семёнычем ещё раз его осмотрели, ещё раз исследовали одежду. Но признав, что утро вечера мудренее, отправились по домам.
***
Оксана почувствовала запах спиртного сразу.
Не сказала ни слова. Накормила ужином.
И хотя не было произнесено ничего, напряжение он заметил.
Мальчишки спали, мирно посапывая. Один в отдельной своей комнате, другой в родительской спальне.
Бабушка вышла в кухню, поздоровалась, пожелала Володе спокойной ночи, и засела смотреть сериал у себя.
Он заговорил первым.
— Ксюш, ты расстроена? — взял её за руку.
— Нет, Вова.
— А если честно?
— Я не хочу ссор. Мы с тобой ни разу не ссорились за всё то время, что живём вместе.
— Мы не поссоримся, но я хочу знать, что тебя волнует. Надо обговорить, не терпеть, не высказывать возмущение, не ругаться, а самое главное — не сомневаться во мне. Что тебя беспокоит? Скажи. Не таи в себе. Просто так твоё беспокойство не пройдёт, оно будет расти, пухнуть как на дрожжах, и когда переполнит твоё сознание, ты перестанешь себя контролировать. Вот тогда точно будет ссора.
— Хорошо, я скажу. Ты пришёл выпивший. Я боюсь. Я уже проходила такое. Ты знаешь, у меня всё сжалось внутри. Мне так страшно, что физически больно.