— Вот и умница.
Часть 4
— Вова, у тебя проблемы!
— Семёныч, у меня проблемы!
Они произнесли это, как только Володя открыл дверь в ординаторскую, причём в одно и то же время, и уставились вопрошающе друг на друга. Забыв даже поздороваться.
— Так что ты сказал, Семёныч?
— То, что ты попал, Вовка. Проблемы у тебя. Они там, — он показал пальцем вверх, — в твоей компетентности усомнились. Если бы ты знал, как я орал, когда они мне оттуда позвонили. Только зря всё. Видите ли, ты со своей энцефалопатией не можешь входное отверстие от выходного отличить. К нам ревизор едет на эксгумацию.
— Я могу выражаться нецензурно?
— Да сколько хочешь. Я уже сам всех послал. Ты семь лет в профессии. Далеко не новичок, и всех устраивал до сего дня, а тут, видите ли… Ай, слов у меня нет!
— Отстранят?
— Наверно.
— Пусть отстраняют, может, от семьи моей отстанут, — Володя был расстроен и возмущён.
— Ты сейчас что сказал?! Оксана? Дети в порядке?
— В порядке, просто вчера некий Петров интересовался состоянием моей головы у моей жены. Ты же понимаешь, что не просто так интересовался.
— А Иванов и Сидоров случаем твоим стулом и его консистенцией не интересовались? Слов у меня цензурных нету, Вова.
— Вот именно, осталось только стулом. Я просил Оксану особо не гулять по улицам и детей только за руку держать. Не оставлять одних ни на минуту.
— Ты прав, пусть лучше отстраняют. Семья дороже, а я справлюсь. Не навечно же тебя. Ой, была б моя воля…
— Была б твоя воля, у нас в службе был бы порядок. Интересно, они меня в отпуск без содержания отправят?
— Не мечтай, они тебе только заведомо криминальные трупы вскрывать не дадут, а все остальные твои. Ты сам знаешь, что наши люди под ногами не валяются. Где они криминалиста на замену возьмут?
— Ну да, а в некриминальных трупах моя энцефалопатия только способствовать правильному диагнозу будет. Ну что за абсурд!
— Вова, они нам так нервы потреплют, что мама не горюй. Я прямо весь в предвкушении.
— Представление захотел? Лучше в цирк сходи с Кешей.
— А что? Всё веселье. Пусть приходят, пусть копают, пусть проверяют. А я над ними посмеюсь. Видишь ли, есть такое понятие как репутация. И у нас с тобой нормальная репутация. Нас никто не подкупает и на нас не давят, понимая, что бесполезно. Мы с тобой дело своё знаем и на уговоры не идём. Это если один раз взял деньги, или пошёл на поводу у начальства, прокурора, родственников, то всё, уже другая репутация. Такая, что можно всегда договориться. А значит, от авторитета ничего не остаётся. Значит, никто ты, и специалист никакой. И слово твоё пустое. А с нами так нельзя. Потому они жесткача и включили. Иначе им нас не взять. Но ты не волнуйся, Вова, всё будет как надо. Вот увидишь, будет.
— Спасибо, Семёныч. На добром слове спасибо.
— Да ладно. Кофе налей.
***
Комиссия прибыла с кафедры мединститута и с кафедры усовершенствования врачей. Состояла она из двух человек преподавательского состава.
Ближе к вечеру все четыре патолога вместе с прокурором, следователем и санитарами отправились на эксгумацию трупа Огурцова-младшего.
В следственной практике эксгумация трупов — это процессуальное действие для производства дальнейшей судебно-медицинской экспертизы. Она назначается в строго определённых законодательством случаях. Одним из которых является ситуация, когда труп, хотя и был исследован судебно-медицинским экспертом, но ряд положений и выводов в экспертизе находятся в серьёзном противоречии с материалами следствия и вызывает сомнения.
Вот эти сомнения и нужно было разрешить, причём немедленно.
Повторное вскрытие производили сразу по прибытию тела в морг. Ночью.
Результат полностью подтвердил правильность заключения Володи. Но… Но на время следствия его от вскрытий тел умерших насильственной смертью отстранили. А также рекомендовали пройти обследование медицинской комиссии для допуска к работе.
***
Домой он явился под утро. Оксана возилась на кухне.
— Привет, Ксюш. Я в душ и спать, есть не хочется.
— Что на работе, Вова?
— Отстранили. Надо быстрей медицинскую комиссию пройти. Семёныч один зашьётся.
— Может, отдохнёшь? Может быть, они пока без тебя?
— Нет, родная, это не дело. Кроме того я теряю деньги, не на ставку ведь работаю.
— Вова, проживём. Я работать пойду.
— Нет. Ты будешь с ребёнком до трёх лет, как положено. Потом его отдадим в садик, а там видно будет, куда и как ты пойдёшь работать. Пойдём спать, Ксюш.
Ему очень польстило, что она ждала его. Он сам не понял, почему это оказалось так важно. Но то, что она не спала, беспокоилась, волновалась, переживала, придало ему сил.