Зато предложение Страйда уже не выглядело таким уж оскорбительным. Да и был ли смысл обижаться-то? Подарок и подарок. На дареном ржавых пятен не считают. Высотник поглядел на приближающиеся на подносе бутылки и прикинул, насколько его душит жаба. Жаба была настроена решительно. Только и от выпивки теперь-то не откажешься.
— Кхм… Это какие же тут зарплаты, раз такие цены? Да и с жильем тогда что? — в последнем пункте высотник тем самым местом чуял не менее колоссальный облом, чем с едой.
— А как договоришься, — еще больше развеселился «внешний», делая глоток из принесенной ему кружки. Секундой спустя такая же встала и перед Хауком, но пробовать воистину золотой напиток тот не спешил.
— И как надо договариваться? Минимум там какой-то есть? Или максимум…
— Нет. Это не Империя. Ты либо себя хорошо покажешь и тебе будут платить, либо найдут на вакантное место кого получше. Если хочешь стабильности, вернись к Хизару. Империя обязана обеспечить беженцев кровом и работой. Ну, это все красивые слова, конечно… Но вдруг и правда что дадут?
Джей пожал плечами, а Хаук ощутимо приуныл. Возвращаться он не хотел. Во-первых, это будет глупо. А во-вторых… что-то не пускало. То самое «шило», какая-то частичка его существа, которая настойчиво твердила, наплевав на все, — в Пустоши было интересно. За этот десяток дней Хаук прожил больше, чем за все двадцать лет до этого. Так может, и вовсе пойти с Джеем? Попроситься к нему в отряд.
Ага.
И отправиться считать выбитые зубы — вольный ясно дал понять свое отношение к подобному. Значит, оставалось лишь задавать вопросы, искать пути. Короче — перепутье, хоть на одном из поворотов и стоит табу.
— А ты что дальше намерен делать? — все же не удержался от вопроса высотник. — Ну, как ногу исправишь.
— Вернусь в Пустошь, — ответ вновь прозвучал как-то слишком весело, и Хаук, глянув на подозрительно быстро ополовиненную кружку, впервые задумался о том, умеет ли его новый знакомый пить. — Через Туманный Лес. А оттуда — пес знает. Куда Судьба забросит, да!
— Да-а! — поддержало его несколько глоток вокруг: уже подвыпившие мужики приняли эти слова за какой-то тост.
Переждав вспышку веселья, а заодно и проследив, как в вольного ушли остатки выпивки — кто-то добрый тут же поставил еще, — Хаук решил, что дважды такого шанса не бывает и веселым состоянием Джея стоит воспользоваться. Хотя веселел тот слишком уж быстро, как бы тащить не пришлось.
— Что верно, то верно! — вклинился Страйд. — Джей больше недели никогда не задерживался! Придет, переночует и опять в свои пески!
— Да ему твари Пустоши уже милее человеческих, тьфу! — вставила свое слово Бабуля, от которой Хауку с трудом удавалось отвести взгляд и не пялиться. Нет, он встречал разных женщин, факт, но такой еще не приходилось. И дело вовсе не в возрасте. Торчащие иголками из-под ободка седые волосы, обтягивающая майка до пупа, широкие черные браслеты с заклепками — да это все к любой привлечет внимание, черт возьми! Соблазнит, правда, вряд ли.
А на Страйда вновь напала тоска, и следующие слова прозвучали горько-мрачно:
— Я, честно, рад был, когда ты сказал, что решил себе уголок найти… Не срослось, да?
Вольный рассеяно кивнул:
— Не судьба.
И Хаук остро почувствовал, что надо переводить тему. А то вместо интересных сказок про Пустошь он получит вселенский плач. И тогда его самого затопит. Потому высотник от души отхлебнул из своего стакана, внутренне поразившись действительно богатому вкусу без жаркой горечи спирта, и поспешил спросить свое:
— А что такое Туманный Лес?
— Да та же Пустошь, только Лес! — куда охотнее, чем раньше, откликнулся Джей. Правда, язык уже вязало. Пил он, кажется, третью? Это из-за роста его так? — Твари там другие, конечно. И смотреть надо не только под ноги… Лес — это лес! Исполинские деревья, клочья тумана, которые далеко не все туман… топи, листья папоротника и милые плотоядные цветочки! Леса, они разнообразнее… И живность там тоже.
Пока рассказывал, Джей еще и умудрялся жестикулировать, раскачиваясь при этом на стуле. От соседних столов потянулись уши. Народ знакомо рассаживался вокруг рассказчика, а треп в зале утих — сказки все любили. Особенно сказки от бывалых.
За следующие полчаса Хаук узнал, что из таких лесов добывают определенный сорт древесины и чем кристаллизованная «сердцевина» отличается от привычных ядер. Правда, что такое эта самая «сердцевина» высотник опять не понял. Потом рассказ пошел про какие-то цветочки и пушистика — прямо так Джей это неведомое существо и назвал — судя по всему, тварюшка ему безмерно нравилась и сам факт ее существования приводил вольного в самый настоящий восторг. Какой-то искренне-детский и удивительно живой в отличие от всех эмоций, что Хауку доводилось видеть раньше.
— …такой зеленоватый комок шерсти с глазами без радужек, короткими лапками и заостренными ушками, несоразмерными телу! Если близко не подходить — наблюдать одно удовольствие!
— А если подойти? — со смешком спросил кто-то из зала.
И тут Хаук вспомнил, что «внешние» могли рассказывать истории вечность, правда, в зависимости от настроения могли выдать такую чернуху, что первое время будет трясти от самой мысли о том, чтобы выйти за пределы барьера.
— Ну… — задумался Джей, — цапнуть может. Хотя я одного приручить пытался. Недели две со мной путешествовал, потом сбежал, гад.
— А как ты его вообще ухитрился держать возле себя столько времени? — ведь питомец из-за барьера — клёвая тема, если подумать! Хаук еще о таких не слышал.
— Да прикормил! Они когда этой фигней питаются, кусаться не лезут.
На свет появилась горстка переливающихся внутренним светом кругляшей. Высотник и раньше видел ядра, но таких красивых — никогда. На какое-то мгновение в зале воцарилась полнейшая тишина, а потом мужик из ближайших нервно хихикнул:
— Это ты какое состояние той пушистой штуке скормил? Если тебе девать некуда — лучше мне отдай!
Страйд заливисто расхохотался на весь зал:
— Эти камушки только на украшения и годны, да, Джей? Не настоящие ядра же?
Рассел пьяно кивнул, каким-то чудом удерживая баланс на двух ножках несчастного стула. Кто-то рядом ударил рука об руку, заключая пари, свалится ли «внешний» или таки нет?
— Так точно! На самом деле это пыльца. Есть сорт цветочков, который раскидывает эти штуковины как приманку. Жадные людишки принимают за настоящие ядра, ведутся и… фьють!
Ножки с грохотом опустились на пол, а все окружающие единой волной отшатнулись. Слишком резко и беззаботно-страшно прозвучала концовка.
— А пушистиками цветочки не питаются, — в гробовой тишине с тем же весельем закончил Джей. — Так что те на них паразитируют. Вот.
Хаук нервно кашлянул, пытаясь унять непроизвольный озноб. Вот же зараза. Вроде пьяный. И веселый. А перед глазами так и стоят не до конца обгрызенные «цветочком» сапоги. Даже без крови — оттого еще страшней.
— Кхе… — резкий кашель Страйда пустил по залу еще одну «волну», выбивая из странного оцепенения. — Хватит тебе уже, да. Пошли. Выспишься, а я ногой займусь.
Джей легко согласился и, чуть пошатнувшись, встал, направившись к двери. Сам. Нести его все же не пришлось, а дальше «летучка» свое дело сделала. Одно но: перед домом Страйда — самым обычным двухэтажным с покосившейся крышей и немного пугающей вывеской в виде протеза руки — вольного пришлось будить. Тот умудрился задремать так, что погруженный в свои мысли Хаук этого даже не заметил.
Ну что же, они теперь опять соседи. Только о Пустоши Хаук больше спрашивать не станет. Нет, он не впечатлительный и кошмары мучить от сказок не будут, но… Просто не хотелось.
Наверное, Джей правильно все это время твердил из раза в раз: ни к чему все это дело знать городскому.