— Верно, теперь вспоминаю — Комаров. Читал давно, когда еще на другой работе был, а потом понадобилось, вспоминал, вспоминал, уйму книг перерыл — пропало, и все тебе... Это прямо про нас написано, у нас недавно почти такой же случай был! Только не один медведь на линию вышел, а целая троица... Так, говорите — Комаров? Надо записать, а то опять забуду. Простые фамилии легче забываются...
Достать планшет было совсем нелегко. Виктору пришлось так навалиться на Зайкоза, что тот не выдержал:
— Вы бы хоть плащ сняли, не замерзнете, поди?
— Верно! Я от радости сразу и не додумался. Оста-нози-ка, друг, машину.
Он соскочил на землю, снял плащ и оказался капитаном войск МВД, одетым з потертую суконную гимнастерку, на которой новые с золотистым отливом погоны и колодка с орденскими ленточками выглядели слишком нарядными. «Фронтовик»,— обрадованно подумал Виктор. Однако на Зайкова зее это произвело совсем другое впечатление. Увидев погоны, он с хмурой подозрительностью начал приглядываться к пассажиру.
Пока капитан возился с плащом, Зайкоз, чтобы освободить побольше места, переместил ружье к левой дверце рядом с собой. Делал он это с недовольным видом, как бы лишь потому, что приходится делать, коль сразу не отказал настойчивости явно лишнего пассажира, но капитан заметил истинный смысл его намерений.
— Это правильно! — хитровато улыбнулся он, слегка подмигивая Зайкозу.— Надоело оно мне за сутки, плечо натерло.
Тронулись дальше. В кабине стало удобнее, уже можно было достать папиросы, закурить. И машина пошла быстрее, хотя по-прежнему дорога была ухабистая.
— Не гони! — приказал Виктор.— Успеем.
Ему хотелось поговорить с капитаном, а тряска и толчки не давали раскрыть рта. Зайков чуть сбавил ход и громко спросил:
— Вы, товарищ капитан, у нас в районе служите или в командировке?
— У вас. Теперь у вас.— Капитан ощупыо искал что-то в мешке.
— А где же, если не секрет?
— На строительстве железной дороги.
— Какой, какой дороги?
— На строительстве будущей железной дороги,— с улыбкой повторил капитан. Он наконец нащупал в вещмешке то, что искал, и вынул пачку печенья.
— Что-то не знаю я у нас в районе такого строительства,—медленно сказал Зайков, как бы случайно толкнув локтем Виктора.
— Откуда тебе знать, коль в ваш район мы неделю назад вышли. В газетах про нас не пишут...
Капитан разорвал обертку, протянул печенье сначала Виктору, который из вежливости взял одно, потом Зай-кову. Тот кивнул на замятые руки, поблагодарил и отказался:
— Скоро, друзья мои, не придется вам по этим дорогам душу вытряхивать. Сядете в вагон и... «сосны белые от инея...» Хоть в Москву, хоть на край света...
Он с хрустом грыз печенье и говорил с нескрываемой, но доставляющей ему радость, завистью: вот, дескать, мы построим вам дорогу, вы будете раскатывать по ней в поездах, а мы уйдем дальше, в другие места, строить новую.
— Что-то не слышал я о такой дороге,— повторил Зайков, вновь задевая Курганова.
Виктор тоже не слышал. Ни в тресте, ни в Войттозере никто ни словом не обмолвился о строящейся железной дороге. Но если это и выдумка их случайного попутчика, то очень неглупая... Ведь об этом — о дороге по ту сторону водораздела — робко, как о далекой мечте, совсем недавно подумалось Виктору, когда глядел он на безбрежный, щетинистый, весь в складках, зеленый ковер, раскинувшийся на запад до самого горизонта.
Машина вдруг резко затормозила. Вдали навстречу ей двигался почтовый автофургон.
— Вот что,— сказал Зайков, в упор глядя на капитана.— Я не хочу быть ротозеем... Короче, предъявите документы!
Капитан засмеялся так заразительно, что Виктору стало вдруг стыдно.
— Что ты, Зайков. В район ведь едем, там-то уж проверят и без нас.
— Район районом... А в дураках я быть не хочу... Да и имею я право знать, кого везу...
— Молодец, парень, хвалю! — Капитан вынул из нагрудного кармана удостоверение.— Я с самого начала ждал. Этот парень, думаю, обязательно документ проверит.
— Смешного тут ничего нет,— сказал Зайков, передавая удостоверение Курганову.
Виктор, мельком взглянув на документ, успел прочесть написанное от руки тушью: «Капитан Белянин Афанасий Васильевич».
Встречная машина, не сбавляя хода, пронеслась мимо.
— Ну, а что стал бы делать, если б у меня документ оказался не в порядке? — пристал к Зайкову капитан, когда тронулись дальше.
— Там видно было бы.
— Нет, все-таки. А вдруг я шпион и у меня оружие в кармане, что тогда? Пикни вы, я раз-раз, и в лес, и поминай как звали.
— Что вы пристали — «оружие», «оружие»! Подумаешь— оружие! Что мы, не видели его, что ли! В войну и не такого насмотрелись!
— А все-таки, скажи по-честному, если бы ты был уверен, что я... Ну там шпион, допустим, неужели ты стал бы прямо документы спрашивать?
— Нашли дурака! — вдруг засмеялся Зайков.— Уж как-нибудь вдвоем с техноруком и без документов доставили бы, куда следует... Просто захотелось мне проверить—правду вы говорите про дорогу или сочиняете? — соврал он, довольный, что все обернулось хорошо,
— Теперь поверил?
— А что? Вполне возможно, что так и будет,
— Не возможно, а обязательно будет.
— Я не спорю, поживем — увидим.
Виктор слушал их разговор, удивлялся изворотливости недоверчивого Зайкова, смотрел на взбухшую после дождя темную дорогу, на белесые, издали отсвечивающие лужи и вялые мокрые кусты, повисшие над кюветами,— чувствовал, как в нем поднимается, ширится, подкатывается к самому горлу ощущение большой радости.
«Я ведь подумал о дороге... В первый день подумал... Значит, я могу что-то сделать, если хватило ума сразу самому понять главное... Вот скажи я об этом сейчас Белянину или Зайкову — не поверят».
И сосны, белые от инея,
За ним бегут по сторонам,—-
не понимая сам, как это у него вырвалось, вполголоса произнес Виктор.
Белянин притих, не договорив что-то Зайкову.
— Может, вы все знаете? — спросил он.— Я бы списал... Оно мне позарез нужно, уж больно подходящее стихотворение.
— Нет, не знаю... Хотите, мы вместе сходим в районную библиотеку и разыщем его!
— Идет! — с радостью согласился Белянин.
С высокой горы открылся вид па Тихую Губу.
— Вам в райотдел МВД? — спросил Зайков.
— Нет, брат... Вези-ка меня к главному начальству, в райком.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 1
Большое старинное село Тихая Губа своим видом производит двойственное впечатление. Все зависит от того, с какой стороны к нему подъезжаешь. Пассажир из Петрозаводска, впервые попавший в эти края, вправе разочарованно воскликнуть:
— И это райцентр?! Типичная деревня!
Он прежде всего обратит внимание на старые бревенчатые дома с потемневшими крышами и с перекосившимися мелкодольчатыми окнами. Таких домов в Тихой Губе пока еще большинство.
Житель района, въезжающий в Тихую Губу с запада, остановится на горе, окинет село довольным взглядом и радостно улыбнется. Он прежде всего увидит высокие светлые здания: райкома партии, школы-десятилетки, больницы, Дома культуры, конторы леспромхоза, универмага, детского дома. Да мало ли в Тихой Губе новых хороших зданий, которые выросли в последние годы и своими крашеными фасадами изменили облик села. А если учесть асфальт, желтые дорожные знаки, белые оградительные столбики вдоль кюветов, уличные фонари, не менее десятка автомашин, которые всегда можно увидеть одновременно на главной улице,— то чем не город Тихая Губа?!
Нечто подобное произошло и с Виктором. Он проезжал Тихую Губу всего десять дней назад. Тогда село представилось ему большой и мрачноватой деревней.
Теперь Тихая Губа показалась ему чуть ли не городом. Он приятно ощутил легкое покачивание машины, ровно бегущей по гладкому асфальту, с интересом читал поблескивающие стеклом, так похожие па городские вывески, с удовольствием любовался высокой трубой, которая ничем не отличалась от заводских и наверняка принадлежала или леспромхозовским мастерским, или районной разнопромартели.