«Скрывается, подлец»,— подумал Павел, хотя сквозь хмель все-таки понимал, что у Виктора еще нет никаких причин скрываться от него.
Когда он пешком добрался до школы и Курганова не оказалось и там, неожиданно мелькнувшая мысль выросла в убеждение. Все Войттозсро вот оно, на виду! Каждого человека можно разыскать за полчаса. А он мотается уже больше двух часов и даже издали не видел Кур-ганова.
«Ничего, доберусь до тебя! Я все-таки загляну в твои черные глаза! Я хочу видеть, какими они станут, когда я спрошу тебя...»
Оглядываясь по сторонам, Павел стоял на дороге напротив школы Он не знал, что делать, а бушевавшие в нем ярость и гнев искали выхода. Вдруг, еще раз взглянув на школу, он обрадованно мотнул головой, перескочил через забор и напрямик, по опустевшим грядкам пришкольного огорода направился к зданию.
По тихому коридору он переходил от класса к классу. Потом остановился, прислушался к неторопливо-четкому голосу учительницы, взглянул на цветную вывеску «1 класс» и приоткрыл дверь.
Лена, стоявшая между партами, удивленно оглянулась. Он видел только ее, а белые, удивительно белые головки склонившихся над партами учеников казались ему маленькими шариками.
— Можно вас на минутку?
Испуганная, недоумевающая Лена вышла в коридор н плотно притворила дверь.
— Что-нибудь случилось, Павел?
— Для кого как,— усмехнулся он.— Мне нужно с вами поговорить...
— Хорошо. Только подождите, пожалуйста... Через пять минут кончится урок.
— Ладно, подожду.
Оставшись один, Павел вынул папиросу, закурил. Вспомнив, где он находится, сразу же погасил ее и окурок выбросил в открытую форточку.
«Ма-ма мы-ла Ми-лу»,— доносился из класса детский голос.— «Ми-ла ма-ла...»
Это повторялось так долго и так размеренно, что Павел едва не выкрикнул: «Ну, мыла мама Милу? А что дальше, дальше что?»
Чтоб скрыться от этого голоса, он прошел к раздевалке и сел на деревянный диван.
Наконец прозвенел звонок, и сразу же появилась Лена, улыбающаяся, чуть встревоженная, с портфелем и кипой тетрадей в руках.
— Пройдемте в учительскую...
— Нет, давайте здесь.
Мимо них в раздевалку пробегали первоклассники, хлопали по барьеру сумками и портфелями. При виде учительницы утихали, и, уходя, каждый обязательно останавливался у дверей:
— До свидания, Елена Сергеевна.
Лене приходилось то и дело отвлекаться, отвечать ребятишкам, и она предложила:
— У меня уроки кончились. Подождите минуточку, я оденусь. Вы проводите меня домой, и мы спокойно поговорим.
— Нет,— отрезал Павел.— Я вас долго не задержу.
Лена посмотрела на него и настороженно сказала:
— Я слушаю.
— Разговор будет о вашем муже... О бывшем моем друге Витьке Курганове.
— Я догадываюсь,— кивнула Лена.
Чувствуя, что прежний запал начал у него пропадать, Павел, искусственно подогревая свою злость, насмешливо заговорил:
— Догадываетесь? Это хорошо, что вы такая догадливая. Тем короче будет разговор.
— Можно потише? — попросила Лена, оглядываясь на учеников, уже с удивлением посматривавших в их сторону.
— Ладно. Будем потише.— Павел облизнул запекшиеся губы и, нисколько не понижая голоса, спросил: — Вы знаете, что у вашего мужа есть ребенок? Знаете об этом, а?
Ничего не понимая, Лена молчала, потом участливо тронула его за плечо.
— Что с вами, Павел? Идемте, идемте, я провожу вас домой!
— Может, вы знаете? — отстраняя ее, продолжал он.— Тогда нам и говорить не о чем?
— Прошу вас, уйдемте отсюда! Здесь дети...
— Ах дети! — вскочил он.— А там щенок, что ли? Щенок, спрашиваю я вас? Об этих вы думаете, беспокоитесь, воспитываете... А они и без вас вырастут... А тот пусть сам, пусть тешит себя, что его папа погиб! Эх вы, люди!
Несколько мгновений он, сощурившись, смотрел ей в глаза и вдруг резко махнул в отчаянии рукой:
— Да что с вами говорить?!
Тяжело качнувшись, он повернулся и с вытянутой вперед рукой, как бы на ощупь, пошел к выходу.
— Постойте! — Лена загородила ему дорогу. — Нельзя же так! Я провожу вас.
— Не надо.— Неровным, но сильным движением он отстранил ее, потом обернулся, с укором покачал головой.— А вы мне так понравились тогда, помните?
Следом за ним Лена вышла из школы. На улице было прохладно, но она, разгоряченная, взволнованная, не чувствовала холода.
— Павел, вы можете мне объяснить, о чем вы говорите? — спросила Лена, когда ребячий шум и гам остался за дверью,
— Ах, вы еще делаете вид, что ничего не понимаете!— вновь распаляясь, заговорил он.— Ну, хорошо! Выскажемся яснее... Вы знаете, что Витька в отряде дружил с Олей Рантуевой?
— Да, знаю,— быстро отозвалась Лена, побледнев от предчувствия чего-то страшного и неотвратимого.
— Тогда все в порядке. Об остальном догадаться не трудно...
— Зачем вы так зло мстите? — растерянно и беззащитно улыбаясь, спросила Лена.— Я не верю вам, не верю, понимаете? — вдруг выкрикнула она и, опустившись па мокрую скамью, заплакала.— Я никогда вам не поверю, никогда, слышите! Уходите! Вы злой человек, и я никогда вам не поверю. Стойте, куда же вы? Идемте, идемте! Нет, нет, вы пойдете со мной!
Таща за собой слабо упиравшегося Павла, Лена почти бегом поднялась по лестнице на второй этаж. К счастью, следующий урок уже начался, и в учительской за письменным столом сидела одна Рябова.
— Анна Никитична! — бросилась к ней Лена.— Вы подруга Ольги Петровны! Вы все хорошо знаете... Вот он... он сказал страшную вещь... Он сказал, что Славик сын Виктора... Скажите ему, что это неправда! Вы ведь все знаете!
Рябова все поняла с полуслова. Она догадалась обо всем, едва лишь увидела взгляд Лены, устремленный на нее с такой отчаянной надеждой, что она испугалась. Она знала, что рано или поздно это должно было случиться. Она опасалась, что оно могло произойти вчера, и потому пошла незваной на вечер к Кочетыговым.
— Как тебе не стыдно! — грозно поднялась она над столом.— Как тебе не стыдно! — повторила она, приближаясь к Павлу и стараясь за суровостью тона скрыть свою растерянность.— О, да ты пьян, и поэтому болтаешь несуразицу!
— Я сказал правду! —упрямо мотнул головой Павел.
— Анна Никитична, скажите вы! Прошу вас! — Лена трогала директора за руку, заглядывала ей в глаза, которыми та гневно буравила угрюмо молчавшего Павла.
— Елена Сергеевна, успокойтесь! — Рябова даже не обернулась к Лене.— Кому нужна твоя правда! Ты думаешь, что говоришь и зачем это делаешь? Думаешь или нет? — выкрикнула она, как будто перед ней стоял не взрослый, так много повидавший в жизни человек, а па-шкодивший ученик.— Отправляйся сейчас же домой! Немедленно, слышишь! И выбрось всю эту ерунду из головы! Идем! Елена Сергеевна, вы подождите меня! Я провожу его, а то он один и до дому не доберется... Надо же так нализаться! Я просто не узнаю тебя, Павел!
4
Дверь за ними плотно захлопнулась. Лена так и осталась стоять посреди комнаты. Она ничего не понимала... Почему Анна Никитична не расхохоталась Павлу в лицо? Почему она не высмеяла его нелепых предположений? Ведь Рябова так остро и язвительно умеет это делать. Почему она поторопилась увести Павла из учительской? Неужели?..
И Лена вдруг поняла, что это, конечно же, правда. Торопливо одеваясь, она уже и верила и боялась поверить до конца, искала каких-то убедительных доводов и тут же настраивала себя на противоположное.
Она не помнила, как добежала до конторы лесопункта. В темном коридоре остановилась, почувствовав такое сердцебиение, что едва нашла в себе силы открыть тяжелую дверь.
Виктора в конторе не было. Если бы там не оказалось и Тихона Захаровича, Лена поехала бы на делянки, обязательно разыскала бы мужа. Но делать этого ей не потребовалось. Орлиев сидел в своем кабинете, он, конечно, знает все, и ему Лена верила.