Выстрелы продолжали греметь. Над тростниками, на фоне зеленых кустов стелилась слабая пелена порохового дыма. Редкие пули начали повизгивать и над берегом.
— Три пулемета на возвышенность! — закричал Аристов. — Накрыть огнем остров, подавить противника!
От бараков до островка было напрямую метров двести пятьдесят. Но если сдвинуться на север, там от материка его отделял проливчик шириной чуть больше ста метров.
Два пулеметчика по кустам устремились туда, третий взобрался на крышу еще не тронутого барака, пристроился за скатом у трубы и через головы работавших внизу товарищей открыл огонь.
Противник был не виден, он хорошо укрылся в зарослях, все три пулемета наугад прошивали короткими очередями каждую подозрительную точку на острове.
Стрельба по плотам заметно ослабла, по берегу вообще прекратилась, но как только работа на берегу возобновилась и новые плоты двинулись в озеро, огонь постепенно стал нарастать. Было хорошо видно, как один за другим падают в воду сраженные пулями партизаны. На плотах уже не стояли, как прежде, а гребли лежа. Движение замедлилось.
При первых пулеметных очередях финны отскочили на противоположную сторону островка, куда не доставал огонь с материка, зашли в воду, кто по пояс, кто по грудь, и безнаказанно стреляли по плотам, находившимся на середине озера. Малоподвижные плоты были великолепной мишенью.
На плотах не знали, что и делать: то ли скорей грести, то ли отстреливаться. Укрытия никакого не было, появились убитые и раненые, кое-где партизаны сползали в воду и плыли, укрываясь за бревнами.
Наконец открыли по острову огонь с восточного берега, но расстояние было слишком далеким, чтобы увидеть и поймать на мушку стоявшего по грудь в воде человека, скрытого к тому же тростником. Потери росли, и положение становилось отчаянным.
Прерывать переправу нельзя, еще большая часть бригады оставалась на западном берегу, а с минуты на минуту могут ударить главные силы финнов, и прикрытие долго не продержится.
Несмотря на прицельный огонь противника, плоты один за другим отчаливали от берега. Только теперь на них строго распределялись обязанности: двое лежа гребут, двое ведут ответный огонь.
Это было счастье для партизан, что противник не захватил на остров станковый пулемет — он был поврежден еще, видимо, при бомбежке. Пулемет мог бы начисто сорвать всю переправу.
Иногда финны на острове словно бы отдыхали — на десять—пятнадцать минут прекращалась всякая стрельба. А возможно, они уже начали беречь патроны, ведь переправа длилась уже третий час.
Аристов весь кипел от негодования и бессилия что-либо сделать. Он понимал, что финнов совсем немного, человек двадцать, не больше. Но как взять их? Или же хотя бы заставить замолчать? Не брать же этот остров штурмом? Эх, черт возьми, а почему бы и нет? Двинуть по проливчику десяток плотов под прикрытием пулеметов с берега… Ведь потери все равно неизбежны! Только делать это надо было сразу, при первых выстрелах. Не решился сразу, пожалел времени, а теперь уже поздно… Пришла пора грузиться на плоты штабу.
— Жиганова ко мне! — крикнул Аристов связным.
Пока искали пулеметчика Жиганова, он, пригнувшись, спустился к самой воде, где вязали очередные плоты, подозвал Степана Тихонова и Павла Брагина. Это были самые известные умельцы в бригаде по части саперных и плотницких дел. Их опыт и неторопливая расчетливость уже не раз выручали партизан при переправах через реки. Они теперь, уже несколько часов, без отдыха и под свист пуль работали на вязке плотов, по существу руководя всей технологией дела.
— Мужики, надо соорудить один плот пошире! — сказал Аристов. — По одной стороне сделать боковое укрытие, хотя бы в два бревна… Можно это?
Он и сам еще не был уверен, возможно ли это в таких условиях, и потому не приказывал, а просил. Боясь, как бы мастера не подумали, что это сооружение понадобится для его собственной безопасности, Аристов торопливо пояснил:
— На плот посадим пулеметчиков. Надо прикрыть переправу с озера. Поняли, что требуется? Нужна плавучая огневая точка!
— Попробуем.
— Действуйте!
Аристов вернулся за дальний барак, где все эти часы находился его командный пункт. Отсюда хорошо просматривалась вся переправа. Темные пятна плотов, казалось, недвижимо и безжизненно застыли на солнечной глади озера, растянувшись до самого противоположного берега, и картина эта была пугающей. Но, приглядевшись, можно было увидеть — нет, не погибли люди, они шевелятся, отстреливаются, гребут кто доской, кто рукой, а нетерпеливые то и дело не выдерживают, становятся на колени и начинают лихорадочно отталкивать воду, пока свист пуль не заставит вновь распластаться на притонувших бревнах.