Синтия. В школе они учили географию и арифметику. Им рассказывали легенды об ученых и героях, о королеве Мэб и Финне Маккуле [3]. О том, как святой Патрик [4] обратил язычников в христианство. История знала много королей и верховных королей, и еще в ней были Шелковый Томас и Уолф Тон [5], бегство графов и осада Лимерика. Много сражений и убийств.
Шум гостиной стихает.
Милли (от автора). Когда Синтия все это произнесла, мне пришло в голову, что трагические события сегодняшнего утра подействовали на ее рассудок. Она вела себя странно: непричесанная, спустилась в гостиную и ни с того ни с сего заговорила о детях, В ее словах не было ни капли смысла; неужели она не в состоянии понять, что лучше поскорее забыть об этом прискорбном эпизоде? Я протянула ей блюдо с печеньем, надеясь, что она начнет есть и замолчит, но она оставила мой жест без внимания.
Снова шум гостиной.
Синтия. Любила ли она шить и готовить? Какие исторические герои ей нравились?
Стрейф. Знаешь, дорогая, мы никак не можем понять, о чем ты нам толкуешь.
Синтия. Я рассказываю вам историю детей. Рассказываю о мальчике и девочке. Они бывали здесь. С тех пор прошло много лет, но вчера вечером он приехал, чтобы в последний раз попытаться понять. А потом бросился в море.
Милли. Синтия, дорогая, выпей чаю, попробуй печенье, напрасно ты от него отказываешься.
Синтия. Палило солнце, они ехали на старых велосипедах, счастливые беглецы. Вы можете представить себе, как это было? Новый асфальт на дороге, дробь камешков, отскакивающих от колес. Клубы пыли от промчавшейся машины, запах нагретого гудрона.
Стрейф (вздохнув). Нет, дорогая, ничего мы не представляем.
Синтия. Они плавали, а потом загорали на берегу, там, где вы шли сегодня. Ходили к роднику за водой. Тогда здесь не росли магнолии. Не было парка, ухоженных тропинок к морю среди скал. Этот край, такой идиллический для нас, был и для них царством покоя: деревья, папоротники, заросли шиповника у родника, солнце и море. В лесной чаще скрывался заброшенный дом, и они искали его. Играли в прятки. На белой ферме их поили молоком.
Пауза.
Декко. Все миновало, и слава Богу. Шум гостиной стихает.
Милли (от автора). И снова на Синтию будто столбняк нашел, а я опять подумала, уж не повредилась ли она умом от переживаний. Я не могла отказать себе в удовольствии и представила, как ее выводят из отеля и сажают в синий фургон, похожий на машину «скорой помощи».
Снова слышен шум гостиной.
Синтия. Может быть, все дело в тех городских улицах, на которых они росли. Или виновата история, которую они учили, он – у христианских братьев, она – у монахинь? Здесь на острове история не кончилась, это в Суррее она давным-давно остановилась.
Стрейф. Перестань терзать себя, дорогая.
Декко. Синт, мы должны отрешиться от того, что здесь случилось.
Синтия. Через двести лет после рождества Христова началось правление верховных королей Тары [6]. Прошло полвека, и остался только гаэльский язык правителей и латынь церковников. Нахлынули норманны, и с тех пор кровопролитие не прекращалось. В 1172 году папа отдал Ирландию Генриху II. Вам это известно? Известно, что папа взял и подарил страну королю?
Стрейф (резко). Нет, дорогая, неизвестно.
Синтия. Род Мандевиллей владел и этими долинами, где нам знаком каждый уголок, и всем побережьем, где мы ездим на машине. Это было норманнское семейство, более ирландское, чем сами ирландцы. Они приняли имя Маккуиллан и правили в этом крае, пока у них не отобрали владения в 1603 году. Представьте себе самые дорогие нам места, оскверненные ненавистью, заговорами и местью. Вспомните подлое убийство Шана О'Нила Гордого. (Пауза.) Вражда, как вьюнок, оплетающий изгородь, проникает всюду. Смута и ненависть. И такие звучные имена: Финола Макдоннелл, Малахи, носивший золотую цепь, добытую в бою у надменного завоевателя. Клан Кару из Карлоу и из Корка, Ричард Фицгилберт Клэр, Уолтер де Бергоу, Нилл Девяти Царств, сэр Роберт Деверу, сэр Чарлз Кут, Роберт Эммет, Нэппер Танди [7]. Как легко мы произносим их, имена друзей и врагов, от которых не осталось теперь и следа! (Пауза.) Битва при Винигер Хилл, битва при Каллане, битва при Кинсейле, битва при Йеллоу Форде, битва при Гленмама, битва при Бенбурне, Килкеннийский статут. Акт об устроении Ирландии. Акт об отречении. Акт об облегчении участи католиков. (Пауза.) За этими красивыми названиями – столько убитых, голодных, умерших, а рядом те, кто спокойно взирал на это. Язык забыт, вера под запретом. За восстанием наступал голод, потом приходило время сева, но не поля зеленели на острове, а новые люди врастали корнями в чужую землю, и всюду, точно зараза, ползли алчность и предательство. Немудрено, что сегодня память истории отзывается распрями и в ответ на задиристую дробь барабанов гремят выстрелы. Немудрено, что здесь сам воздух отравлен взаимным недоверием.
5
Томас, по прозвищу Шелковый, и Уолф Тон в разные периоды возглавляли восстания против английского владычества.