— Да прямо так, без седла, а что?
— Ну, в общем-то, да, — согласился Бойд, — можно и без седла.
Полежали молча.
— Он думает тебе мое седло отдать, — сказал Билли.
— А ты как ездить будешь?
— Мне он собирается в «Мартеле» другое купить.
— Что, новое?
— Да ну… нет, конечно.
На дворе залаял пес, отец подошел к кухонной двери, позвал его, и пес сразу смолк. Койоты выли по-прежнему.
— Билли!
— Чего тебе?
— А папа что — написал мистеру Эколсу?
— Да.
— А ответа вроде так и не получил, да?
— Да нет, пока не получил.
— Билли!
— Чего?
— Да сон мне тут приснился.
— Какой сон?
— Даже два раза, представляешь?
— Да что за сон-то?
— А будто на сухом озере большой-большой пожар.
— Да там гореть-то нечему, на сухом озере.
— Я знаю.
— А что конкретно тебе приснилось?
— Там люди горели. Озеро было в огне, и там горели люди.
— Что-нибудь не то съел, наверное.
— Мне это дважды приснилось!
— Так ты, может, дважды съел одно и то же.
— Не думаю.
— Ерунда все это. Просто дурной сон. Спи давай.
— Все было прямо так реально! Во всех деталях.
— Всем постоянно снятся сны. Они ничего не значат.
— Зачем они тогда снятся?
— Не знаю. Спи давай.
— Билли!
— Чего тебе?
— И такое у меня было чувство, что вот-вот случится что-то нехорошее.
— Да ничего нехорошего не случится. Тебе просто дурной сон приснился, да и все тут. Вовсе он не значит, что должно случиться что-то нехорошее.
— Тогда что же он значит?
— А ничего не значит. Спи давай.
На южных лесистых склонах снег на вчерашнем солнце подтаял, и ночной мороз покрыл его корочкой наста. Непрочного, разве только для птиц. Или мышей. На тропе хорошо было видно, где спускались коровы. Поставленные в горах капканы лежали под снегом непотревоженные, раззявив челюсти, как стальные тролли, — молчаливые, безмозглые и слепые. Он разоружил три штуки: придерживая одной рукой в перчатке взведенный капкан, другую просовывал под челюсть и большим пальцем жал на тарелочку насторожки. Капкан мощно подпрыгивал. В стылых горах отдавался железный лязг сомкнувшихся челюстей. Их движение было неуследимо. Только что были разомкнуты. И уже сжаты.
Капканы вез на дне корзины, привязанной за спиной, накрытыми телячьей шкурой — чтобы они не выпадали, когда приходится нагибаться вбок, уворачиваясь от низко протянутых сучьев. Доехал до развилки и свернул по тропе на Хог-Кэнион — туда же, куда накануне вечером шла волчица. Установил на тропе закладки, срезал и положил, где надо, направляющие палки, после чего вернулся обратным ходом, отклонившись на милю к югу, чтобы воспользоваться дорогой на Кловердейл и проверить последние две капканные закладки.
В верхней части дороги еще держался снег, испещренный следами шин и копыт — лошадиных и коровьих. Когда впереди показался ручей, Билли с дороги съехал, пересек луговину, спешился и стал поить коня. Судя по положению солнца, близился полдень, и он собирался проехать еще четыре мили вдоль ручья, а дальше возвращаться по дороге.
Пока лошадь пила, на дороге показался грузовичок «Форд-А»,{11} приблизился и остановился у ограждения. Билли заставил коня поднять голову, подтянул латиго, сел в седло, подъехал к дороге и, не спешиваясь, встал рядом с машиной. В окошко высунулся старик, оглядел всадника. Задержал взгляд на корзине.
— На кого охотишься? — спросил он.
Старик был владельцем ранчо, расположенного ниже по реке вдоль границы, Билли знал его, но по имени называть не стал. Понятно: старик вбил себе в голову, что охотится он на койотов. Врать не хотелось — во всяком случае, впрямую.
— Ну, — сказал он, — например, койотов я тут массу следов вижу.
— И не говори! — хмыкнул старик. — А как они у меня на ранчо колобродят! Разве что за стол в доме не садятся. — И обвел окрестность взглядом светлых глаз — так, будто эти довольно пугливые то ли шакалы, то ли мелкие волки могут запросто шастать по кюветам среди бела дня.
Он вынул пачку готовых сигарет, одну выковырял, взял в рот, протянул пачку:
— Куришь?
— Нет, сэр. Спасибо.
Старик убрал пачку и достал из кармана латунную зажигалку, похожую на горелку для пайки труб или обжига старой краски. Чиркнул, и она изрыгнула шумящий шарик синеватого огня. Прикурил и закрыл зажигалку крышкой, но огонь как ни в чем не бывало продолжал гореть. Он дунул, потушил и пару раз подбросил на ладони, остужая. Посмотрел на парня.
— Приходится вот даже бензин теперь выбирать, какой похуже, — усмехнулся он.