Звоню Василию – недоступен. Связался с Жекой.
– Да я уже знаю, мне Носач звонил… – говорит тот. – Мы сейчас с Бэтменом на Должанском, как только вернёмся – сразу лечу к тебе…
Через пару часов Василий сам позвонил мне:
– Па, тут Носач подогнал транспорт, всех развозят с больницы… Меня уже зашили, всё нормально. Скоро буду. Встречай на таможне. Там в крайней хате моя машина, заодно перегоним…
Подходя к посту, замечаю: Блажеёнка на таможне нет. «Значит, можно обойтись и без крови», – думаю я. Несколько украинских пограничников, опершись на автоматы, угрюмо сидят на ступеньках вагончика. Они ещё не знают, чья берёт, поэтому, не проявляя инициативы, тупо смотрят в землю. Один попытался подняться навстречу, но я легонько коснулся его плеча.
– Вольно, – говорю охрипшим чужим голосом. – И давайте без баловства… Чтоб не пришлось никого убивать…
Мне никто не ответил.
Незнакомые ребята подвезли Василя. Его заметно покачивало. Лицо было бледновато-белым, но губы кривились в улыбке. У крайней к таможне хаты беженцами было брошено до полусотни машин. С трудом отыскали свою девятку.
– Там у шлагбаума лежит бетонный блок, не проехать, – говорю Василю. – Потому люди и бросают машины…
– Может, через нашу землю, вброд?
– Воды много…
– Лучше утопим, чем украм оставим…
Объезжаю таможенный вагончик: вправо – дорога на брод, влево – дорогу на мост отгораживает натянутая на сосновые столбики колючка и сетка-рабица. Не задумываясь, иду на таран. Легко ломаются подгнившие столбики; несколько пролётов падает и машина, перескочив через них, выкатывается на освободившуюся дорогу уже за шлагбаумом и бетонными заграждениями. Волоча за собой сетку, проволоку, сломанный столбик, вылетаем к мосту. Мне кажется, что сейчас в спину нам грянут выстрелы. В ожидании этих выстрелов склоняюсь к рулю и что силы давлю на газ. С рёвом машина проскакивает мост, взлетает на бугор. Жду выстрелов, но никто не стреляет.
«Это уже Россия, кто ж сюда будет стрелять», – думаю я, но не оглядываюсь.
– Па, ты б вторую включил… – морщась от боли, смеётся Василий.
От того, что ранения Василя были нетяжёлыми, что не знакомые мне люди привезли его из больницы к границе и что на самой границе так счастливо всё закончилось: благополучно вырвались на свою сторону и при этом никто не стрелял нам в спину, на сердце стало хорошо и радостно, и, переполненный нахлынувшими чувствами, я неожиданно для себя самого рассмеялся. И Василий, преодолевая боль, тоже смеялся без видимых на то причин, и на лице его, сменяя друг друга, плясали чудные гримасы.
У Поклонного креста остановились. Вышли на дорогу, осмотрели машину. Задний бампер вырван. Вместе с оборванной сеткой, колючей проволокой и сломанным столбиком лежит за мостом, на украинской стороне.
Мне вдруг становится жаль потери.
– Сходить, что ли… – раздумываю я.
– Не надо, – коротко машет рукой Василий. – Невелика потеря. Это им мзда за разорённую горожу. Не стрельнули, ну и ладно…
Кособочась и всё ещё морщась, Василий с трудом влезает в машину.
– Обезболивающие уколы вышли… – оправдываясь, кряхтит он.
– Сейчас заскочим домой, переоденешь свой заляпанный кровью камуфляж, и отвезу тебя в больницу, – говорю я.
– В какую больницу?! – вскидывает голову Василий и тут же вновь морщится от боли. – Из меня уже металлолом выпотрошили и зашили. Что там, в больнице делать – домой!
Василий достал из кармана носовой платок, развернул его. В платке тускло блестели два небольших осколка.
– Во, вернули на память о вечной дружбе наших народов… – не без гордости сказал он.
– Всё равно нужно в больницу, там тебе хоть антибиотики вколют, – уговариваю я.
– В Станице тётка Людка Бармалеиха мне уже вколола под лопатку… Болючий!.. Больней, чем само ранение…
– В больнице никого не осталось?
– Почти никого… Носач всех вывез.
– Что значит «почти»?
– Остался один Кудин.
– Кудин?! – вскрикиваю я. – Как оставили?..
– Его оперируют сейчас.
– Тяжёлый?
– Конкретно… Проникающие в грудь, живот… Легче сказать, куда не ранен… Его когда привезли, вообще думали, двухсотый…
– Укры уже в Станице?
– Ещё нет. Но наши уже ушли за Донец. Остался один Чегевара с небольшой группой. Укры на Камышанской развилке застопорились. Чегевара у кладбища два БТРа сжёг, они и стали…
– Чегевара там, у развилки?..
– Да ну… Пальнули и свалили через Ольховские хутора на Малиновку. Укры, кроме трассы, дорог не знают, даже не преследовали. Стоят сейчас репу чешут, как дальше быть. Вроде и трасса пустая, а страшно…