Бармалей принёс кипяток, сахар, заварку. Себе отдельно заварил какие-то травы, от которых исходил отвратительно-приторный запах резеды.
Мы сидим за столом, пьём чай, разговариваем о будничных посторонних вещах.
– Что там в хуторе?
– На прошлой неделе у Мёртвого хутора Чегевара расстрелял колонну с поляками, – рассказываю я. – Только всё стихло – хуторская пацанва лет четырнадцати-пятнадцати – через Деркул и туда. Набрали оружия и домой. На другой день решили испытать в деле свои трофеи. Вышли в лес, расставили мишени и давай молотить. Хорошо грибников не было… За этим их и накрыли, – киваю на «Майора», который до сей поры не произнёс ни слова.
– Спрашиваем: «Откуда оружие?» – наконец вступает и он в разговор. – «Оттуда… У мертвых забрали…» – «И что ж, вам не страшно было?» – «А чего их бояться, они ж мёртвые…» Вот такая сейчас детвора!..
Я хочу узнать о Кудине. «Если он общался с Людмилой, то должен знать…» – думаю я, но Бармалей до сих пор не виделся с ней.
– С Людмилой две недели нет связи, – говорит он. – Значит, ещё в Станице…
Склонившись над горячим чаем, тайком поглядываю на Бармалея. Понимаю: смертельно болен, но спросить об этом считаю бестактным.
– У меня разговор к вам… – подняв на «Майора» взгляд, наконец говорит Бармалей.
– Тет-а-тет? – отодвинув чай, произнёс он.
– Нет, Саня тоже должен всё знать…
Собираясь с мыслями, Бармалей некоторое время молчал, потом заговорил:
– Ну, сфера моей деятельности вам известна… Переправа раненых, двухсотых… Гуманитарка, которая идёт из всей России…
Он вновь замолчал и вновь некоторое время обдумывал, как приступить к главному.
– Мне это всё известно, – сказал «Майор». – Возникли какие-то сложности?
– Возникли… Завёлся тут у нас один жук-короед, подгребает всё под себя. Колыван… Умеет же наш народ прилепить точную кликуху!..
– Я понимаю, о ком речь.
– Знаю, у вас там ему благоволят…
– Я, как ты догадываешься, не влияю на благоволителей. Они там. – «Майор» ткнул пальцем в небо. – А мы тут… – плюнул себе под ноги. – И что у тебя с этим Колываном?
– Гуманитарка, как понимаешь, – золотое дно, – так же перешёл на «ты» Бармалей. – Контроля практически никакого – надежда только на совесть…
– Я понял, – сказал «Майор». – Хочет все гуманитарные потоки переключить на себя. Для этого нужен ты, чтоб, не оприходуя, направлял на него, как целевую… Прессует?
– Не то слово… И мытьём, и катаньем, и лестью, и угрозами…
– Бэтмену говорил?
– Говорил… Тому нужны веские основания. «Соглашайся на все условия, – говорит. – Когда начнёте переправлять – сообщишь. Возьмём с поличным, на том и покончим с этим делом».
– Ну, так в чём дело?
– Дело за тем, что я практически должен отработать в паре с этой гнидой.
– Ну, так Бэтмен всё знает!
– Бэтмена, может, завтра убьют, а мне с этой кляксой на роже жить… может, недолго, и отмыть не успею…
– Тебе б сейчас не об этом думать… – неожиданно произнёс «Майор».
– О чём?! – вскинул голову Бармалей.
Некоторое время «Майор» раздумывал, потом сказал:
– Ты меня извини за прямой вопрос. Почему не лечишься?
– Да вот, как-то… – Бармалей поскучнел и недоговорил.
– Думаешь, незаменимый?
– Да нет, – заменят, конечно… Незаменимых нет…
– Сдавай дела. Я тебя хоть сегодня в ростовский госпиталь пристрою. Сидишь на одних травках тут…
– Да поздно уж… – мрачно произнёс Бармалей. – Людмила меня два года пилила, но у нас, знаешь, две стадии болезни: «фигня» и «фигнец». С «фигнёй» по больницам ездить не принято, а «фигнец» не лечится… Поздно…
Зазвонил телефон.
– Да, Женя, – сказал Бармалей. – Сейчас будет…
– Это Жека, – кивнул мне. – Ждёт на Северном…
Встали, обнялись. Долго, словно прощаясь навсегда, не разнимали рук.
– Саня, ты всё слышал… – возвышаясь надо мной, шептал мне в голову Бармалей. – Скажи Бэтмену, пусть не медлит. Колыван всех под себя подомнёт, по трупам пойдёт…
– Скажу… – отпуская Бармалея, обещаю я.
– По Колывану я доложу, а там… – Словно извиняясь, «Майор» развёл руки.
– Да я не в обиде… – сказал Бармалей, и мы пошли к машине.
На Северном Жека ждал меня на трофейном УАЗе, с таким же клеймом «СБУ», как и на прежнем, только довольно потрёпанном.
– Как тебе Бэтмен тачаночку подогнал? – смеётся он.
– Бывалая… – с уважением киваю на помятый бок.
– Ну… – напутственно поднимает руку «Майор».
– Я не один… – говорит Жека и кивает на подходящего к нам высокого мужчину лет сорока.