– Дед, забирай коз и сваливай на…
– Козочки исты хотят… – оправдывается старик.
– Какие козочки?!. Сейчас укры с миномётов накроют, и будем по веткам собирать и тебя и козочек… Сваливай в Луганск.
– А козочки?..
– Вот же достал он своими козочками!.. – говорит Кубане́ц. – Пластун, а ты заметил: как он со своими козочками пройдёт, так нас тут же и накрывают…
Пластун смотрит в бинокль, молчит.
– Главное, его ни разу не накрыли…
– Ну, они ж там тоже… не все… Видят, старик – жалеют…
– Ага, эти пожалеют… По городу смалят, и похрен им – старики, дети… Вот чувствует моё сердце: неспроста этот дедуля тут околачивается – наводчик… Может посчитать ему козочек из «Печенега»?..
– Ну да, главное, целить недалеко… – не отрываясь от бинокля, говорит Пластун. – Гоните его… Нет, я сам переговорю с ним…
– САУ из бункера вышла… – говорит он.
Я пытаюсь увидеть САУ, но солнце слепит мне глаза.
– Где САУ?.. – спрашиваю я.
– Сейчас долбанёт – увидишь… – обещает Пластун.
Когда-то, ещё в мае, Пластун шёл в ополчение через меня, поэтому мы знакомы и общаемся запросто.
– А может, и не успеешь увидеть… – смеётся Жека.
САУ начала спешно бить. С гулом снаряды проходят высоко над нами.
– По городу долбят, твари… – скрипит зубами Пластун. – Сейчас отстреляет и в бункер. Под бетон…
– Ёж, Ёж… – вызывает по рации.
– Да я вижу… – отвечает Ёж.
– Ты ближе всех к ней… Достанешь?..
– Попробую…
– Давай «Клюквочку»…
Первый выстрел из РПГ проходит мимо.
– Ёж, на «полдевятого»… – глядя в бинокль, координирует Пластун. – Ёж, я сказал на «полдевятого»! Ты циферблат когда-нибудь видел или время только по мобиле смотришь?!. Опа! Молодец, Ёж!
– Есть! Есть!.. – радостные вскрики в разных концах окопов.
– Теперь сваливай! – кричит Пластун. – Тебя засекли, сейчас ответка придёт…
– Уж, накинь из АГСа, а то Ёж не успеет уйти…
От САУ тонкой струйкой поднимался дымок.
– Как красиво горит! – довольно подмигнул мне Пластун. – Это уже третья за неделю… У них тут всё отработано: вылезет, за минуту полсотни отстреляет и снова уползает под бетон. С миномётами хуже. Они их вообще не выставляют, стоят где-то за блоками. Пристреляли – по три раза в день траншеи меняем…
– А вам ответить нечем?
– Есть. Восемьдесят вторые. Мин мало…
От Аэропорта, словно подтверждая слова Пластуна, резко захлопали миномёты. В километре от нас прогремели разрывы.
– Ежа накрывают. А его уже нет там… – комментирует Кубане́ц.
– Батя, ты пить привёз? – не оборачиваясь, спрашивает Жеку Пластун.
– Привёз… пять упаковок «Буратино». Больше не влезло…
– Опять «Буратино»?!. – борясь с рвотным рефлексом, морщится Пластун. – Если останусь жив – до конца дней в рот не возьму эту гадость!.. Батя, ты что, не мог обычной воды привезти?..
– Где я тебе возьму обычную воду? В городе ни воды, ни света… – отвечал Жека.
– Ты ж мотаешься по всей области, что, нельзя в каком-нибудь селе колодезной воды набрать?
– Так не в чего…
– «Буратино» вылей – воды набери…
– Наберу… – обещает Жека.
Солнце стояло в зените, усиливалась жара, и над землёй пополз тяжёлый трупный смрад.
– Это так пахнет «укропчик»… – говорит мне Пластун. – Мы их на этом поле наваляли без счёту…
– Радоваться нечему… – неожиданно говорит Кубане́ц. – Нацики пацанов понабрали из Сватово, Новопскова, Старобельска… и кидают их на убой. Я, как только всё начиналось, звонил куме в Беловодск: «Хорони крестника, а то загребут…» А она: «Тебе хорошо советовать – ты в Луганске схоронился, а мого Вовку за дезертирство посадят… Пусть уж лучше отслужит как-нибудь… Нам пообещали, что на войну не пошлют…» Вот и пахнет… Сколько там таких вовок лежит?.. Недавно опять позвонил куме, узнать, как там и что… А она: «Это ты, гад, Вовку убил!..» – и бросила трубку.
Долго молчали. Кто-то закуривал, кто-то набивал патронами магазин; Пластун по-прежнему смотрел в свой бинокль.
– А по-твоему, когда вовок на нас напрут, нам нужно бросить автоматы и лететь кто куда?.. – не оборачиваясь, произнёс он.
Кубане́ц не ответил.
– Недавно, – обернувшись ко мне, говорит Пластун, – вышли на их волну: «Похороните своих, мы стрелять не будем». А те: «Вам воняет – вы и хороните!» Ну, люди это?!. Мы было сунулись хоронить, так они нас со всех стволов накрыли, еле ушли. Двое трёхсотых…