— Знаешь, для меня равенство — превыше всего. Мне не важно, сколько им лет, здоровые они или больные, женщины или мужчины, какой они расы или вероисповедания. Я просто получаю от них нужные мне ответы. По-моему, это справедливо.
Она неуверенно улыбнулась ему, как делала, когда хотела заверить его, что все хорошо, а на самом деле все было плохо.
Арас оттащил одну из моторных плоскодонок к воде. Мотор завелся быстро, как будто работал совсем недавно. Арас влез в лодку и втащил Куруши за собой. Она оказалась тяжелее, чем можно было ожидать от девушки такого хрупкого сложения, но его исан все равно казалась гораздо крупнее.
Арас обернулся к Шан.
— Будь осторожна. Они в первую очередь морпехи, и только потом — друзья.
— А ты берегись Джоша. Он уже предал тебя, значит, сможет это сделать снова.
— Я знал шесть поколений его предков. Знаю его веру. Зачем ему это?
— Потому что, милый, внутри он все равно кусок дерьма, как и любой человек. — Шан подняла руку в прощальном жесте, потом, как будто вспомнив что-то, вытащила из кармана вирин и бросила ему. — Держи, тебе понадобится. Увидимся во Временном городе.
Дул попутный ветер — плыли с хорошей скоростью. Лодка подпрыгивала и вздымала облака брызг, отчего создавалось обманчивое впечатление, что они плывут в шторм.
Куруши беспокоилась и хмурила брови, глядя на горизонт.
— Что-то не так? Чего-то ищите?
— На вашем месте я бы туда не совалась. Как далеко до Кристофера?
— Пятьдесят километров. Если вы знаете, когда взорвутся бомбы, скажите мне.
— Уже слишком поздно, — обронила Куруши и откинулась на планшир с закрытыми глазами, зажав коленями связанные руки.
Арас оперся на штурвал и осмотрелся в поисках самолета из Временного города. В этот момент боковым зрением он заметил три быстрые вспышки яркого бело-голубого цвета.
— Что это?!
Куруши повернула голову. От нее пахнуло резким, кислым запахом шока.
— А, черт… — тихо проговорила она. — Сэр, обернитесь. Мы опоздали.
Из моря на юге вырастала серая колонна, похожая на дерево ефте. Ее верхушка раскрылась, как купол парашюта. Такое Арас видел только на картинках в книгах гефес. Куруши поднялась на колени, чтобы лучше видеть.
— О, мои безери… — Эта мысль пришла Арасу в голову первой — мысль о прекрасном острове, поросшем черной травой, и гигантской ударной волне, которая идет по морю. — Бедные мои безери. Я им обещал… обещал…
Куруши выглядела вконец подавленной. Арас страстно желал, чтобы она сказала ему что-то, что развеяло бы его страхи — что все нормально, что люди, несколько поколений которых выросли на его глазах и под его защитой, не предали его и что все можно еще повернуть вспять.
Вес'хар — очень прагматичная раса. Надежда тешила его не дольше секунды.
Серый купол сплющивался и разрастался вширь.
В последний раз Арас чувствовал себя беспомощным пять столетий назад. Пять столетий он охранял Безер'едж, безери и остров, который люди назвали Кристофером. И он потерпел поражение, сам того не понимая.
Он сжал лицо Куруши в ладонях и рывком поставил ее на ноги. Ее глаза говорили, что она не надеется пережить следующие несколько минут, но она держала себя в руках.
— Вы понимаете, что наделали? Понимаете?! — Инстинкт вес'хар велел Арасу замереть на несколько секунд и взвесить все, но из груди рвалась и перехлестывала через этот инстинкт горячая волна, и Арас будто снова ощутил припадок ярости Шан. Но на этот раз это был его собственный гнев, смешанный с болью. Чуждое чувство почти подчинило себе его волю, но он сдержался. Вес'харская часть натуры подсказала, что гнев бессмыслен. — Вы отравили остров. Отравили воду.
Он отпустил Куруши так внезапно, что она чуть не перевалилась за борт. Арас успел подхватить ее. В воде со связанными руками долго она бы не прожила.
Она, по сути, не виновата. Она служит своему народу. Она высадилась на чужой территории, как когда-то это сделал он. Наказать ее было бы неправильно.
Арас вытащил вирин и просмотрел последние снимки воздушной разведки. Острова Арас не видел, вместо него — кипящее озеро пламени, пепла и дыма. Он ощутил, как поднимается волна — ударная волна распространяется от острова.
— Это нейтронные бомбы, сэр. Я знаю, что это ужасно, но они дают минимальные долгосрочные радиоактивные осадки.
— Это должно утешить безери?
— Все может быть не так плохо, как вы думаете, сэр. Мне правда очень жаль. Простите.
Вирин, от которого Арас не мог отвести взгляда, показал: ЭВАКУАЦИЯ.
Арас снова встал у штурвала и буквально бросил лодку на правый борт. На лицо упали первые крупные капли. Будет ливень.
Радиоактивные частицы вместе с дождем попадут в море. В ближайшее время Куруши не стоит беспокоиться о заражении.
Первыми его ощутят безери — чувствительные к загрязнениям, медленно размножающиеся, хрупкие безери.
Арас надеялся — нет, молился: на тот случай, если Бог гефес слышит его и сможет что-то сделать, — чтобы безери бежали отсюда.
Глава двадцатая
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ РАЗВЕДКИ ЮССИССИ
Аужари больше не существует. Взрыв почти сравнял его с уровнем моря.
В осадках в районе взрыва наблюдается повышенное содержание кобальта. Он попал в море, и течение сносит его к северу, к побережьям других островов. Многие морские животные в скором времени погибнут.
Гефес солгали вам. Яд из взорванных бомб будет действовать долгие годы.
Линдсей бросила взгляд на часы и сверилась с биоэкраном на ладони.
— Сделано, — объявила она. — Кристофер нейтрализован. Она воображала, что им придется по-пластунски ползти по тоннелям, чтобы проникнуть в подземную колонию.
Но все оказалось иначе. Джош, наверное, с кем-то связался. Доисторический челнок был готов. Беннетт заглянул в кабину и пожал плечами, очевидно, удовлетворенный. Когда они шагали по главной улице, им встретились двое мужчин с тяжело груженными тачками. Они посмотрели на Линдсей, Райата и морпехов и пошли дальше по своим делам.
Беннетт и Баренкоин с винтовками наготове, прикрывая друг друга, проверяли входы и галереи — осмотрительные и собранные, как на учениях по ведению боевых действий в черте города.
— Может, они приготовили ловушку? подал голос Райат. Линдсей не дала ему винтовку, и он злился из-за этого. Он нес на спине последнюю бомбу, что было бы подвигом даже для тренированного и выносливого человека, а Райата вряд ли кто-то назвал бы даже спортивным. — Никогда нельзя быть уверенным…
— А вы пойдите и посмотрите, — предложил Беннетт. Никогда прежде он не отличался дерзостью. Баренкоин молчал. Линдсей ни на грош не доверяла Райату и боялась подпустить его к челноку. Она понятия не имела, какими навыками обладают нынче шпионы. Проверять не хотелось.
А она так и не зашла на могилу к Дэвиду. Времени уже нет — она ее больше никогда не увидит, и от этого больно. Но боль — это хорошо, боль поддерживает в ней твердость намерений.
Стены крошились. Линдсей смотрела на ручейки золотистых крупинок.
— Полагаю, они запустили нанитов, — высказался Райат. — Будем надеяться, все это не обрушится на нас.
— Не обрушится, если кое-кто заткнется, — отрезал Баренкоин.
Они остановились у церкви Святого Франциска. На месте витражного окна зиял провал, стекло, очевидно, унесли с собой. Линдсей поправила бронежилет, проверила винтовку, чувствуя, как Беннетт буравит ее взглядом.
— В вас когда-нибудь попадала пуля, мэм? — спросил он.
— Ты же сам прекрасно знаешь, что нет.
— Мэм, больно будет даже через жилет.
— У нее же девятимиллиметровый пистолет, а не винтовка для охоты на слонов.
— У нее то, что было у Иззи и Чеза. — Он продемонстрировал свою винтовку. — Если она выстрелит в вас из такой штуки, вы сразу поймете. А если попадет в голову — тут бронежилет не спасет. Так что вопрос только во времени. — Он вытащил четыре трубки из темно-зеленого металла, каждая размером не больше свечи. — Это шумовые гранаты. Одной хватает на целую комнату. Чтобы притормозить Шан, понадобится, наверное, сразу две. Когда она упадет, мы свяжем ее и переправим на челнок.