Герхард поднимался по лестнице, когда его взгляд остановился на портрете дочери. Белокурые локоны, перевязанные небесно-голубой лентой в цвет платья. Выразительные голубые глаза. Округлое личико с персиковым румянцем на щеках. Задорная улыбка.
–Копия мать,– улыбнулся, – кроме глаз.
Глаза были его.
Эта картина была написана незадолго до того, как с Надин случился приступ. Первый и самый сильный. Тогда – то все и встало на свои места: недомогания, головные боли. Из радостного и подвижного ребенка она превратилась в его тусклое подобие. Куда только они не обращались, вердикт был один: «Отсутствие магии и способности к ее преобразованию". Магические потоки, пронзающие все живое вокруг и несущие благодать и долголетие, проходя сквозь нее, будут необратимо забирать жизненные силы, что рано или поздно приведет к смерти. Девочке тогда было десять. Единственный, кто взялся помочь – Ингрем. Благодаря его отварам и артефактам, которые создавали защитный барьер вокруг ребенка, Надин, да и все поместье вздохнули свободно.
Пять лет и все повторилось вновь. Защитный барьер хоть и подавлял магические потоки, изолировать полностью их не мог. Все знали, что этот момент наступит, но до последнего надеялись на чудо. И вот сейчас, стоя возле кровати дочери и смотря на ее бледное лицо и подрагивающие длинные ресницы, смотря на горе жены, которая ни на минуту не сомкнула влажных от слез глаз, он наконец-то осознал, что земли, зовущиеся Чертой, их единственный шанс.
Тихое: «Сколько ей осталось, Герхард?» – пролетело по комнате.
Сильвия не отрывала взгляда от дочери, следя за каждым ее вздохом.
"Вдруг все закончиться прямо сейчас! Вдруг Ингрем соврал мне о ее состоянии?"
Все произошло так быстро! Считанные секунды… Подбегающая к ней юная красавица с букетом свежих полевых цветов, падает на землю, сотрясаясь в судорогах. Какой ужас она пережила! Надин с того момента так и не открыла глаза.
– Переезд за Черту. Это даст нам шанс.
Она знала, что так будет. Она готовилась к этому моменту, как только узнала, что с ее ребенком. "Время пролетело так быстро. Всего пять лет. Ингрем говорил о десяти. Что пошло не так? Неужели он уже ничем не сможет помочь?"
– Ингрем сказал, что усилит артефакт…
– Для этого она сильно слаба. Хватить ей бороться каждый день за жизнь. Теперь это наша забота.
– Сколько мы сможем там пробыть?
– Без защиты, не больше полугода. Однако Ингрем все предусмотрел. Специальные артефакты будут готовы к нашему отъезду. Их мощи хватит примерно на год, два. Затем надо заменить. Большинство средств уйдет на их изготовление, так что количество прислуги, платьев, и всех ваших женских безделушек придется сократить.
– Платье и безделушки – это меньшее, что меня волнует, Герхард.
– Поверь мне, все будет хорошо, Сильви. Сейчас ее состояние не вызывает опасений. У нас еще есть время. Я обо всем позабочусь. Тебе надо отдохнуть. Пойдем. Бетти с ней посидит. Бетти…
Служанка, стоявшая за дверью, бесшумно зашла в комнату и присела на край кресла рядом с постелью спящей. Видя, что хозяйка в нерешительности переводит взгляд то на нее, то на молодую госпожу, с уверенностью проговорила: “Я о ней позабочусь, миледи. Если она проснется или что-то пойдет не так, сразу побегу к вам”.
Сильвия кивнула. Тело затекло. Подняться стоило немалых усилий. Ноги были ватными. Если бы не Герхард, взявший ее под руку, она бы точно упала.
Спустя полчаса особняк погрузился в сон. Только свеча в комнате на втором этаже продолжала гореть, освещая лицо той, что борется за жизнь.
Глава 2
Слава Всевышним, скорому отъезду ничего не помешало.
Король, узнав о сложной ситуации в семье своего верноподданного, немедля подписал прошение об отставке. Однако, чтобы не раскидываться полезными людьми, Джозеф Милостивый, в знак благодарности за службу, пожаловал графу довольно прибыльную шахту по добыче ценных металлов и небольшой особняк с землей. На новом месте семейство Горсей должно было прославлять доброту и щедрость монарха среди местного населения, а также быть его глазами и ушами.
Артефакты, обещанные Ингремом, были изготовленны в срок. Кулоны, наполненные концентрированной магической энергий, следовало надеть не позже, чем за час до пересечения границы и в дальнейшем носить не снимая. По мере того, как кристалл тускнел, его защитный барьер разрушался. Конечно, полной уверенности в надежности данной защиты не было ни у ее создателя, ни у тех, кому она предназначалась.