— Обстановка сложилась тяжелая. Превосходящие силы противника — это выдвинутые из глубины Венгрии части бронетанковой 66-й немецкой дивизии (86 танков и самоходок), охранные батальоны, 31-я пехотная дивизия, остатки потрепанного 13-го пехотного корпуса, — превосходящие силы противника обрушились на румынские соединения, смяли их боевые порядки и развивают наступление на фронте около ста километров. Острие их удара — полоса 304-й стрелковой дивизии. Ваша задача — немедленно выдвинуть два полка юго-западнее деревни Тосег, где румынские части в полуокружении ведут тяжелые бои, и восстановить положение. Вот сюда. Через… — командарм взглянул на ручные часы, — к восьми ноль-ноль. То через полтора часа. Вас будут поддерживать два гаубичных полка и пушечная бригада РГК. Они уже выдвигаются на исходные позиции. Вот здесь гаубицы, — Ефремов показал на карте, — они закроют дорогу на населенный пункт Тосег, а пушечная бригада встанет тут, северо-западнее Тосега. У меня все. Вопросы есть?
— Есть, товарищ генерал-полковник.
— Слушаю.
— Батареи РГК северо-западнее… Они что, не будут нас поддерживать?
— Это вторая половина задачи. Некоторые румынские батальоны дерутся в полуокружении, вот здесь их батарея тяжелых пушек обложена с трех сторон. После занятия двумя полками дивизии с приданной артиллерией вот этого участка от дороги влево — вы с наступлением темноты снимаетесь и вот сюда. Атакуете противника и даете возможность румынам отойти. Отход на четыре километра, на выгодные позиции. Всего на четыре километра. Это не отход, а сокращение линии фронта. Здесь мы их встретим как положено: позиции удобные — холмы. Пушечная бригада РГК будет их ждать. На этих позициях мы измотаем их за несколько дней — и опять вперед. Соседи ваши: слева — пятьдесят пятая стрелковая дивизия, справа — сорок четвертая конно-механизированная бригада. Обстановка и задача ясны?
— Так точно, товарищ генерал-полковник.
— Дивизия у тебя полнокровная, отдохнувшая. Так что тебе и карты в руки.
— Полнокровная… — вздохнул Федоровский. — На три четверти укомплектована, а отдельные подразделения — и наполовину. Мне бы сорокапяток батарей десять и дюжины две скорострельных зениток — против танков и самоходок: больно уж много их у противника — как навалятся… Хотя бы!
— Ну, знаешь, голубчик, ты и так в более выгодном положении, чем другие дивизии.
— Зато и задача у меня — для двух дивизий работы по горло.
— Не хнычь, Степан Иваныч. Я бы тоже мог прибедняться перед командующим фронтом: дайте сотню танков, и я их остановлю, перемелю и перейду в наступление без оперативной паузы. Да у него разговор короткий. Степан Иваныч, все загружены под завязку. Пополняться, дорогой, по штатному расписанию будем уж после войны. Ну, все. Я на тебя надеюсь.
— Спасибо за доверие.
Но всю тяжесть задачи, которая легла на плечи дивизии сразу же после подхода к фронту, Федоровский окончательно понял, лишь когда остался один «Восемьдесят шесть танков и самоходок на таком узком участке. Это по данным армейской разведки. А сколько их на самом деле, по немецким данным?.. Да и восемьдесят шесть – это такой клин, что им можно распороть на две части и дивизию, и гаубицы смять».
Прибывшие командиры полков, выслушав приказ, стояли вокруг стола молча. Наконец, подполковник Брагин, переминаясь с ноги на ногу, решился, заговорил первым:
— Туго придется. Поэтому прошу вас, товарищ генерал-майор, пускай нам поможет хотя бы своей артиллерийский полк, раз он остается во втором эшелоне. Ведь танки! Много танков. Пехотой их останавливать — сами знаете, губить людей.
— Приданную вам артиллерию вы не берете в счет?
— Беру, товарищ генерал-майор, но ее мало. Прямо-таки недостаточно.
— Жаль, здесь не присутствуют сами артиллеристы. Послушали бы они, какого невысокого мнения о них пехота. Надеюсь, вы не стали бы говорить о них так снисходительно? Количество стволов, конечно, большой козырь. Но главное: как вести огонь? Как стоять на позициях? Точность огня, стойкость — вот что решает в конце концов. А количество стволов на вашем участке — впо-олне удовлетворительное. Еще? — Командиры полков молчали, и комдив, пройдясь указательным пальцем по пышным усам и забрав в кулак шелковую клинышком бородку с первыми сединками, продолжал: — Танк слепой. Он сам до смерти боится пехотинца со связкой гранат. Справитесь! Все, товарищи. Не теряйте ни минуты. Догадываетесь, что там происходит? Слышите? Через час я буду у вас, подполковник. Действуйте.
— Есть!
Батальон Денщикова, прервав отдых, поднялся по тревоге и ускоренным маршем, повзводно, двинулся на запад на передовую. Полусонные солдаты не сразу куда и зачем, а когда дремота все-таки прошла, и они учуяли, что к чему, подобрались, построжели и замкнулись.