– Хочу заметить, – начал ловчий, выруливая на дорогу. – Что все обвинения голословны и не имеют под собой никаких оснований. Кстати, не без твоего участия.
– Это была месть? – в глазах Веры промелькнула догадка.
– Ага, – не стал отказываться Берестов.
Вера шмыгнула носом.
– За люк?
– И за него тоже.
– А за что ещё?
– За прекрасные ночи в Урюпинске без меня.
– Так это было больше двадцати лет назад!
Берестов улыбнулся и ничего не ответил. В его телефоне тренькнул сигнал, сообщающий о том, что искомый объект найден и направляется в сторону медицинского университета имени академика Павлова. Лика положила руку на голову спящему рядом Егору и погладила непослушные тёмные волосы. Тот шевельнулся, потянулся и открыл сонные глаза. Вот это нервная система!
– Уже приехали? Я ничего не пропустил? – мальчик принял вертикальное положение и всмотрелся в ночной пейзаж за окном. – Мам, а пирожки остались?
В салоне послышался сдавленный смех.
Глава 41
Алекс стоял перед входом в большое бело-серое здание учебного заведения с обшарпанными колоннами, просящими свежей краски уже не первый год. Глубокая ночь давно вступила в свои права, что совершенно не мешало демону сканировать пространство. Живых душ в помещениях практически не было, лишь парочка охранников, мирно посапывающих в своих служебных каморках. Зато в изобилии душ неупокоенных, что в принципе весьма характерно для подобного заведения. Знали бы местные студенты о том, сколько на самом деле у них «наставников», сбежали бы все в один день. Порой нерадивого студиоза «учат», подсказывая и направляя, а тот становится в себе более уверенным, что положительно сказывается на учебном процессе и дальнейшей карьере. Так что, мир не без добрых приведений.
В основном души в таких местах были сконцентрированы на нижних уровнях, включая подвальные и бассейны с рабочим студенческим материалом, что тоже было понятно – ближе к телу спокойней. Но не здесь и не сейчас.
Алекс искал Марка, но пока ничего не чувствовал, но понимал, что может ошибаться. Тому примером был случай в изоляторе. Где-то этот прохиндей научился техникам, о которых Алекс только читал в древних летописях и недоступных для изучения по причине отсутствия живых учителей. То, что Марк был в институте, Алекс был уверен. Потому что здесь жил тот, кто наверно единственный имел для Марка значение.
Тихое дуновение ночной прохлады и он скорее почувствовал, нежели увидел её присутствие. Запах? Нет. Шаги? Опять нет. Но что?
Стук сердца.
Отчётливый, немного быстрый, вследствие каких-то едва заметных гормональных всплесков.
Тук-тук.
Тук-тук.
Тук-тук, тук-тук.
Понимание, что его собственный орган быстро подстраивается под новый такт, пришло не сразу, и вызвало не только удивление, но и странное ощущение правильности. Так, словно у него теперь два сердца, работающих наконец-то верно, в едином ритме. Так, будто две части идеально совместились и механизм наконец был запущен.
Он сделал глубокий вдох. Он не понимал почему, и что это такое, но казалось будто это его первый вдох в этом мире. До этого он и не дышал вовсе.
Мягкое прикосновение, которое он почувствовал сквозь рубашку и его обняли, прижавшись щекой к спине. Ладошки проскользнули вперёд и тихо легли на грудь мужчины.
– Подглядывать чужие мысли не хорошо, тебе мама не говорила? – Алекс постарался придать голосу серьёзность.
– Не перекладывай с больной головы на здоровую, – спокойно отозвалась Лика. – Ты же знаешь, ангелы видят лишь то, что им позволяют. Забирать силой – задача других.
Намёк был явно непрозрачным, но Алекс решил не реагировать на выпад, а постарался «наставить» девушку на путь истинный. Он повернулся к Лике и схватил её за плечи:
– Я же просил тебя остаться там! Здесь опасно! Марк отсюда не уйдет и будет драться до последнего!
Лика лишь улыбалась, что разозлило Алекса, не понимавшего, почему его приказ не выполнен.
– Ты слышишь, что я говорю? Где твоя рассудительность и адекватность?!
– Можно ли назвать девушку адекватной, если у неё на футболке мужик со скальпелем в руке? – внезапно весело спросила она.
Алекс перевёл взгляд на указанный предмет одежды. На коротенькой – простудится же, – облегающей футболке был изображён Михаил Булгаков с сигаретой в зубах, действительно держащий в правой поднятой руке медицинский инструмент, названный выше. Образ дополнял белый халат, стетоскоп и галстук-бабочка на шее. Надпись под картинкой гласила: «Правду говорить легко и приятно».
– Врачи всегда казались мне самыми нормальными людьми, – проговорил Алекс, поневоле, но с удовольствием, отозвавшимся в теле, оглядывал хлопковый, как он назвал бы скорее удлинённый топ, моментально вспомнив то, что под ним скрыто. – И вот сейчас у меня появилась реальная причина в этом усомниться.