– Давай сюда, – всё ещё улыбаясь, он шагнул к Алексу, вытягивая к тому руки.
Но Дорнакс нахмурившись инстинктивно отступил, слегка разворачиваясь корпусом и прикрывая плечом ребёнка.
– Ооо, – уважительно протянул Берестов. – Ты была права.
– Я всегда права, – раздалось из-за ширмы. – С тебя ужин.
Алекс непонимающе уставился на Лику, отмечая блеск в её глазах. Она улыбнулась и, засмущавшись, начала вытирать глаза тыльной стороной ладони.
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – в голосе виконта засквозило зарождающееся раздражение.
Вместо ответа ловчий шумно откатил ширму в сторону, открывая взору одетую в больничную одежду Веру, сидящую в удобном кресле и держащую на руках ещё один "свёрток". Берестов аккуратно подхватил его и подошёл к Алексу.
– Обмен? – и откинул уголок ткани.
Зажмурившись от попавшего на личико пусть и неяркого, но света, ребенок недовольно заворочался, а успокоившись и явно преодолевая трудности, открыл глазки ярко голубого цвета. Волосы малыша были настолько светлые, что его голова казалась абсолютно лысой.
– Алекс?
Не дождавшись ответа от явно оторопевшего отца, Берестов подхватил черноволосого ребенка, лежавшего на руках у Дорнакса и вручил ему светленького.
– Завис, – с умилением произнесла Вера. – Какие вы все одинаковые, ей богу! Два часа назад тоже самое наблюдала, когда Диме сына вручили. Кстати, поздравляю, у тебя дочь.
– Дочь? – машинально повторив за Верой, проговорил Алекс, не отрывая взгляда от ребенка, отмечая поразительное сходство новорождённой девочки с Ликой. Тот же оттенок глаз, те же ямочки на щеках, маленькие розовые губки. Словно он перенёсся на несколько лет назад, когда впервые увидел маленькую пятилетнюю Анжелику. Насмотревшись на дочь, он поднял глаза и спросил:
– Ещё раз: что произошло? Почему мне позвонила медсестра, а не ты? – обратился он уже к Берестову.
– Не хватало нам ещё одного психующего самца, – подала голос Вера.
– Ты преувеличиваешь, – ответил ловчий. – В конце концов, оставаться спокойным, когда у тебя на руках сразу две рожающие женщины, невозможно. Я не врач, и уже тем более не акушер. И ты сама видела, что творила Лика.
– Я не виновата! Они хотели мне что-то вколоть! – возмутилась девушка.
– Обезболивающее, – пояснил для Алекса ловчий. – Но твоя жена не знала, что оно звучит на английском и в результате чуток вспылила.
– Чуток вспылила?
– Ну помнишь, когда она гоняла желтоглазых в замке? В этот раз хоть не убила никого, так, пара переломанных рук и один сломанный нос.
– Лика, родная, ты мне не хочешь объяснить, почему наша дочь появилась на месяц раньше?
– Я понимаю, что это всё выглядит как сценарий дешёвой ситуационной комедии…
– По мне так больше похоже на переопыление, – ухмыльнулся ловчий. – В общем, у Веры пошли схватки, а Лика распереживалась, и… тоже «решила» родить.
– Не смешно, – пробурчала Вера.
– Вообще не смешно, но…
– Партизаны хреновы… Опять молчание. Я даже не знал, что Вера в положении. Они-то понятно, а ты почему мне ничего не сказала? – Алекс с укоризной посмотрел на жену.
– Я сама только сегодня узнала!
– Зачем ты вообще с собой её привёз? – вопрос явно предназначался Берестову.
– Так получилось.
– Что значит так получилось?
– А вот так.
– Что-то ты не договариваешь.
– Не…
– Нет?
– Не исключено.
– Но с чего вы вообще потащились в эту глухомань? – спросил Алекс у женской половины компании.
– У тебя в библиотеке ста-а-а-а-арая такая книжка есть, в коричневом кожаном переплёте с золотым тиснением и опалами по корешку…, – протянула Вера.
– Она на латинском!
– Ну и что? Словари то на что?
– Только не говори, что ты перевела хроники кельтов о заселении земель.
– Ну так, совсем немного, из раздела оставленных сокровищ в древнем храме возле нынешнего Рэтфорда.
– Вот дьявол …
– Не без его помощи, особенно, когда зелёненькие рогастики полезли.
– Что?!
– Отстрелялись! Не переживай! И даже артефакт один успели вытащить.
– Слава королеве, что вы оркского не знаете…
– Это красненькие такие свитки, перевязанные верёвочками с засушенными горошинами? – подала голос Лика.
– Лика!
– А я чего? Я ничего. Я только оружейную открыла…
– Лика!!
– Ну что Лика! Сам развлекаешься, а я что дома должна сидеть?
В процессе слишком живого обсуждения, детей уложили на большой пеленальный столик с высокими бортиками. Лика слезла с высокой госпитальной кровати, и аккуратно ступая, подошла к Вере, словно поддерживая её не только на словах, но и физически. Алекс оглядел всю компанию, выглядящую чрезмерно счастливой и чересчур говорливой, и отчего-то стало так тепло на душе, что стало совершенно неважным, где они и по какой причине. И не сразу услышал тоненький жалобный писк, а когда метнулся в сторону его источника, обгоняя остальных спешащих чипов и дейлов, удивленно замер. Плакала его дочь, умудрившись выбраться из пелёнки и пледа и испугавшись возникшей свободы. Выпростав из пелёнок маленькую, но сильную ручку, черноволосый малыш схватил ладошку маленькой крикливой женщины и крепко, как только это умеют младенцы, сжал её. И плач тут же прекратился.