- Ты в порядке, Юнгер? – спросил Быстрый Эдди.
- В порядке.
Но это было не так. Руки у Блейка тряслись, пот струился по лицу и собирался на груди. Нужно выпить. Очень нужно. Из желудка поднялась тошнота, комом став в горле. Та тошнота, что не имела никакого отношения к океанской качке, но имела прямое отношение к алкогольной зависимости.
Зачем ему все это? Воздержание от алкоголя - сущая чепуха. Куда это привело его? Он чувствовал себя лучше до реабилитационного центра. Стопка «Джонни Уолкера» исцелила бы и флэшбеки, и дрожь, и то, с каким трудом Блейк продирался через свою жизнь. Она исцелила бы чувство вины и желание найти Натали Купер, чтобы уткнуться ей в шею.
Блейк встал на ноги и присоединился к команде. Он узнал, что три члена экипажа «Фатимы» убиты пиратами, а другие добрались до убежища. Через двадцать минут после того, как последнего человека из экипажа «Фатимы» посадили в санитарный вертолет, а военно-морской флот США был готов подняться на борт и взять операцию на себя, Блейк и другие контрактники вернулись в Индийский океан.
Нужно выпить. И как только Блейк доберется до суши, то положит конец своему сухому закону. Он собирался зависнуть со стаканом «Джонни Уолкера» со льдом. Совершенно-мать-вашу-точно. Блейк почти слышал стук кубиков льда и чувствовал первые капли во рту.
Он не мог контролировать флэшбеки. Не мог контролировать жажду алкоголя. Он не мог запретить Натали Купер оккупировать свои мысли. Выпивка позаботится об этом. Позаботится обо всем. Притупит все и даст почувствовать, что контроль снова у него в руках.
Блейк и другие контрактники приземлились на базе военно-воздушных сил в Дурбане и быстро пересели на самолет из Африки. Блейк знал, что как только он начнет пить, то не остановится. И ждал этого с нетерпением. Но было кое-что важное, о чем он должен был позаботиться в Хьюстоне. И Блейк слишком сильно уважал тех, кто нанял его, чтобы явиться к ним пьяным в стельку. Он поспал, сменяясь с товарищами, и с трудом пережил следующие сутки, пока самолет не приземлился в Хьюстоне. Блейк взял такси до небоскреба из стекла и стали в центре города. Техасское солнце отражалось от голубого стекла, пока Блейк поднимался на лифте на двадцать первый этаж. Он сел в белое кресло напротив Джеймса Крукера – нынешнего президента и генерального директора «Тридент Секьюрити». Джейм Крукер, в прошлом советник президента по национальной безопасности, теперь возглавлял самую мощную частную военную компанию в мире. Этого человека Блейк весьма уважал, но оказалось легко солгать, рассказывая, почему ему нужно уйти в отставку сразу после подписания нового контракта. Намного легче оказалось солгать, чем признать, что он не может контролировать свои флэшбеки и представляет угрозу для людей, работающих с ним.
Джеймс предложил ему работу в учебном центре в Северной Каролине, но Блейк отказался. Он не знал, чем хотел заниматься сейчас. Не знал, что хотел делать со своей жизнью, кроме как отправиться домой и пить, пока не вырубится. Потом проспаться и повторить все заново. Блейк не хотел пить в баре. Не хотел куда-то ехать. Не хотел никого видеть. Он просто хотел пить в одиночестве в стиле Джорджа Торогуда.
Из Хьюстона Блейк прилетел в Денвер, потом в Бойсе. Он приземлился в полдень, забрался в свой пикап, припаркованный на стоянке. Бриллиантовое солнце освещало долину, но чем ближе Блейк подъезжал в Трули, тем холоднее и снежнее становилось.
Ему было все равно. Он собирался устроить большой пожар и скатиться на самое дно. Прежде чем уехать из города, Бью заменил трехсотдолларовую бутылку «Джонни Уолкера» на буклет местного общества анонимных алкоголиков. Как будто это могло удержать от пьянства. Он никогда не был в винном магазине в Трули, но знал, что тот расположен на углу Третьей и Пайн, чуть дальше по улице, чем салун Хеннесси.
«Почти дома», - прошептала его зависимость, когда он проезжал знак «Добро пожаловать в Трули».
Было два часа дня. Куча времени, чтобы купить несколько бутылок или, может быть, пару ящиков пива.
«Я сделаю тебе хорошо, - прошептала зависимость на случай, если Блейк не услышал ее в первый раз. – Никто не узнает».
Блей затормозил перед единственным в городе светофором. Он устал. Устал от попыток контролировать свою жизнь, которая постоянно вырывалась из-под контроля. Ожидая, пока переключится красный свет, Блейк подумал о Натали, о том, каким было ее лицо, когда она улыбалась ему. О солнечных лучах у нее в волосах и глубокой, красивой синеве ее глаз. Он помнил прикосновение ее рук, губ и дыхание на своей шее.