Он устроился в кресле напротив, и она испытала минутное облегчение, так как он был заметно выше ее, даже когда она стояла выпрямившись во весь рост.
Однако для мужчины такого атлетического сложения Ангелос двигался с удивительной легкостью и грацией. Его волосы были настолько черны, насколько светлы были кудри Макси. Он был поразительно хорош собой. Четко очерченные скулы, крупный нос с тонкими ноздрями, полные, чувственные губы. Однако именно удивительные глаза приковывали к себе взор, придавая завершенность всему его облику. Не было ни малейшего намека на учтивость в этом суровом, оценивающем взгляде, казалось, в нем не отражалось никаких чувств.
— Жена Лиланда собиралась подать на вас в суд из-за тех денег, которые одолжил вам ее муж, — неторопливо произнес Ангелос, нарушив тягостное молчание.
Макси резко выпрямилась, глаза в ужасе расширились.
— Как вам удалось узнать о ссуде? — выдохнула она.
Ангелос небрежно пожал плечами, словно они вели непринужденную светскую беседу.
— Это уже неважно. Дженнифер не станет обращаться в суд. Я все уладил от вашего имени.
Медленно, словно тело отказывалось ей повиноваться, Макси подалась вперед.
— Повторите… — произнесла она срывающимся голосом, не веря тому, что только что услышала.
— Я прощаю вам этот долг, Макси. Мое вмешательство — это не более чем жест доброй воли.
— Доброй воли?.. — беспомощно пробормотала Макси. Голос ее прозвучал пронзительно, несмотря на все усилия держать себя в руках.
— А что же еще? — спросил Ангелос, подкрепляя свои слова изящным жестом и продолжая пристально ее разглядывать: от холодной сдержанности Снежной Королевы явно не осталось и следа. — Какой уважающий себя мужчина станет прибегать к шантажу, стремясь затащить приглянувшуюся ему женщину в постель?..
ГЛАВА ВТОРАЯ
В ярости Макси вскочила на ноги.
— По-вашему, я — полная идиотка?
Ангелос Петронидес вытянул свои невероятно длинные ноги. Ничуть не смутившись, он словно насмехался над ее вспышкой гнева.
Макси судорожно втянула воздух, прикрыла ладонью рот и резко повернулась к нему спиной. Поразительно, с какой легкостью ему удалось выбить ее из колеи. До ее слуха донеслись возгласы детей, игравших в мяч во дворе, но эти звуки казались такими далекими, словно проникали сюда из другого мира.
— Не нужно извиняться, — насмешливо произнес Ангелос, растягивая слова. — Мне уже приходилось наблюдать, как вы выходите и себя: бледнеете и принимаете гордый вид. Каждый раз, когда Лиланд выставлял вас напоказ, вам с тру дом удавалось побороть в себе желание отделаться от него. Должно быть, в спальне это было забавно.
Макси вздрогнула. Пальцы ее сжались, готовые в кровь расцарапать ему лицо. Ей хотелось убить его, но от волнения она не в силах была даже говорить. Еще никогда в жизни ей не приходилось испытывать такую ярость, и она не представляла, что нужно сделать, чтобы снова вернуть самообладание.
— Но мне всегда казалось, что для Лиланда самым большим удовольствием было выводить вас в свет: «Взгляните на меня, рядом с мной блондинка, вдвое выше меня ростом и раза в три моложе», — разглагольствовал Ангелос с грубоватой веселостью. — Подозреваю, что интимные услуги требовались ему не так уж часто. Он ведь был уже не первой молодости…
— Ну а вы … вне сомнения, самый отвратительный тип, какого мне когда-либо приходилось видеть, — выпалила Макси, не оборачиваясь.
— Вы к этому привыкнете. В конце концов, вам нужен такой мужчина. — Неожиданно сильные руки опустились на хрупкие плечи Макси довольно грубо заставили вновь повернуться к нему лицом.
— Вы нужны мне не больше, чем телеге — пятое колесо — напустилась на него Макси, яростно вырываясь из железных тисков. — уберите руки… Не терплю, когда меня лапают!
— Из-за чего вы злитесь? Я должен был сказать вам о ссуде, — спокойно заметил Ангелос. — Мне стало известно, что адвокат Коултеров уже приступил к делу. Вполне естественно, что я хотел вас успокоить.
Упоминание о долге подействовало на Макси словно ушат холодной воды. Яркий румянец сменился мертвенной бледностью. Она похолодела и, почувствовав внезапную слабость, уставилась на потрепанный ковер у него под ногами.
— Вы купили себе игрушку. Мне не вернуть этой ссуды. А сейчас у меня так мало денег, что я не могу даже сделать взнос в счет погашения, — пробормотала она слабым голосом.
— Стоит ли так изводить себя из-за пустяка? — Ангелос тяжело вздохнул. — Присядьте, а то вы уже и на ногах не стоите. Разве я не сказал вам, что не собираюсь требовать с вас этот долг? Но, к слову, могу я полюбопытствовать, для чего вам понадобилась эта ссуда?