За что ты меня ненавидишь?

— Сходите, — ответил я и точно также похлопал Андрея по плечу, только сильнее.

Парни ушли, а я наконец-то нырнул в воду. Доплыв до буйков, я лег на спину и закрыл глаза. Вода держала меня, волны чуть покачивали из стороны в сторону. Вот почему я любил это место — я мог спокойно так лежать, и никто не мешал мне.

— И зачем тебе столько татуировок?

Я дернулся и чуть не ушел под воду. Так и думал, что любопытная Аврора обязательно захочет узнать, но не ожидал, что так быстро.

— А зачем ты голодала? Чтобы иметь красивое тело, так?

— Допустим. А татуировки при чем?

— Для меня это красиво.

Я все еще балансировал на спине, но делать это стало чуть сложнее, зная, что она плавает где-то рядом.

— Они что-то означают или ты их набиваешь по пьяни?

Я снова дернулся, но остался в вертикальном положении.

— Я по-твоему вообще дебил, что делаю татуировки по пьяни?

Она пожала плечами и подплыла ближе.

— От тебя чего угодно можно ожидать… — чуть тише сказала она.

Я бросил взгляд на пляж — Лиза все также загорала на животе, парни ещё не вернулись. Прикинул, им понадобится ещё минут двадцать точно.

Я осмотрелся и поплыл к понтону. Одним рывком я поднялся на руках и сел на него. Аврора последовала за мной, тоже подтянулась и села рядом. Я старался не пялиться на ее мокрое тело, но все равно прошелся взглядом по ней.

Я сел к ней спиной, давая возможность посмотреть на татуировки.

— На лопатке справа фраза «non temere nulla».

— Это итальянский? — спросила Аврора, а я чувствовал, как она проводит пальцами по тексту.

— Да.

— Как переводится?

— Ничего не бойся, — впервые я сказал правду.

Она все ещё держала ладонь у меня на спине, слегка поглаживая буквы пальцами.

— А это что?

Мне не надо было видеть, где ее пальцы, чтобы знать, о какой именно она татуировке говорит.

— Это скат. В традиционной полинезийской рисовке.

Она погладила этот участок кожи, я прикрыл глаза. Было приятно, конечно. Но ещё приятнее было, что ей правда интересно.

— Для чего ты его набил?

— Защитный символ, — ответил я и повернулся к ней.

— От кого тебе надо защищаться?

Я смотрел ей прямо в глаза. Ее мокрые волосы легли небрежно, на лице не было ни грамма косметики, а карие глаза уже пробежалась по моей груди. Но в этот раз дотрагиваться до букв она не стала — видимо, тоже понимала, что это рискованно.

— От самого себя, видимо, — ответил я наконец.

Она уже пыталась прочитать фразу под ключицей.

— Тоже итальянский?

Я кивнул и прочитал ей:

— Vinco sempre.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Я всегда выигрываю, — ухмыльнулся я.

— А вот это не правда, — с вызовом произнесла она и прыгнула в воду. Я прыгнул за ней.

— Почему итальянский? — спросила Аврора.

— Всегда нравился этот язык.

— Ты его знаешь?

— Не в совершенстве, — признался я.

— Ты лингвист?

— Ха. Отец бы на месте помер, если бы я пошел на филологический факультет, — засмеялся я. — Я поступил на экономический.

Аврора понимающе кивнула. Она не стала больше задавать вопросы про татуировки, но что-то мне подсказывало, что она ещё обязательно спросит про остальные.

Мы вернулись на берег, как я и думал, Лиза уснула.

— Спасай подругу. Завтра она не сможет даже пошевелиться после такого сна.

Аврора достала из сумки какие-то средства и начала ее мазать. К этому моменту уже ребята вернулись. Они несли по большому пакету.

— Девочки, мы принесли добычу! — пошутил Степа, ставя пакет около пледа.

— Ай! Больно! — вскрикнула Лиза. О, значит, мучения не начнутся уже сегодня. Не надо было так беспечно относиться к солнцу.

После обеда все снова пошли в воду, но я остался на берегу. Плавать больше не хотелось — в этом, кстати, беда большинства живущих тут. Мы принимаем море за данность. Уверен, это многим знакомо — когда что-то у нас есть в свободном доступе, то перестаешь это ценить.

Аврора плавала с Андреем, они брызгались, прыгали с понтона. Но она то и дело бросала взгляд на берег.

* * *

На самом деле мне хотелось выйти на берег и расспросить его об остальных татуировках. Любопытство жгло изнутри, но во-первых, совсем не радовал факт, что я проявляю к нему интерес. Он не дурак, прекрасно это поймёт. Во-вторых, я боялась так долго разглядывать его тело.

— Знаешь, я, наверно, тоже прилечу на неделю, когда твой тюремный срок будет подходить к концу, — заявил Андрей, когда мы сидели на понтоне.

Я повернула к нему голову.