Он продолжал меня обнимать.
— Ну, почему последние часы? Ты так говоришь, будто мы больше не увидимся. Ты же прилетишь в феврале?
Андрей потерся носом об мой нос.
— Очень постараюсь. А если нет, то точно в марте. Как же тяжело, что ты там, а я тут.
Я погладила его по волосам. Он снова без шапки. Вон уши уже покраснели.
— Мы справимся. Как-то же получилось осенью.
— Это было невыносимо. Хорошо, что удалось прилететь к тебе в ноябре. Я очень по тебе скучаю, — он зарылся головой в моих волосах. Я тоже по нему скучаю, но отношения на расстоянии не были такими ужасными, как я раньше представляла. Зато у меня было много времени на учебу.
— Я надеюсь, после каникул мне сообщат хорошую новость. И удастся все-таки перевестись в Питер.
Андрей летом подавал документы в спортивный колледж, но ему отказали — он не прошел по баллам, не хватило одного или двух. Но он не терял надежду и написал заявление на перевод. И в первые учебные дни ему уже должны ответить.
— Осталось четыре месяца, и я прилечу на все лето. Если даже не удастся увидеться в феврале и марте, то хотя бы так.
Он немного отстранился и посмотрел мне в глаза.
— Я знал, что ты меня не любишь так сильно, как я тебя. Мне даже от мысли, что мы расстаемся на месяц, плохо. А ты говоришь про четыре и так спокойно?
Это наша игра. Андрей постоянно обвиняет меня в том, что любит меня больше. И как говорится, в каждой шутке есть доля правды. Наша правда именно такая.
Я потянулась и поцеловала его.
— Я просто пытаюсь сохранить оптимизм. В нашей паре ты — нытик, а я — тот человек, у которого стакан наполовину полон. Забыл?
Он улыбнулся и немного расслабился.
— Поедем кататься?
И мы поехали.
Я уже лежала в кровати, когда мне на второй аккаунт в социальной сети пришло новое уведомление. «Александр Рощин сделал публикацию впервые за долгое время». Меня будто ударило током. Я нажала на уведомление и попала на его страницу. Фото набережной. И все? Он два месяца ничего не выкладывал, а тут фото набережной. Очередное. Той самой, где мы бегали под дождем.
От воспоминаний у меня сжалось сердце. Конечно, я о нем вспоминала. Каждую ночь. И только месяц или полтора я при этом не реву, как истеричка из песен.
Я легла в кровать, накрылась одеялом с головой и зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминания, но было уже поздно.
— Ро, я знаю, что зря сейчас начинаю этот разговор, но все равно скажу. Никогда бы не подумал, что буду вот так лежать и говорить девушке, как сильно она мне нравится. Но вот я лежу и говорю тебе это.
Я прекрасно помнила этот разговор. Казалось, я выучила наизусть каждое слово, произнесенное им в ту ночь. Мы лежали в его кровати, он весь был побитый, с синяками, ссадинами и гипсом на левой руке. Он уже рассказал мне, почему с ним так поступили.
— Я не тот парень, что тебе нужен. Но ты именно та, что нужна мне.
Это было очередные издевательство и манипуляция, или он действительно так думал?
— Почему тогда ты делаешь мне больно? — спросила его я.
— Потому что я дебил. И по-другому не умею.
И это правда. Дебил, придурок, осел — это все он. Как только я думала, что у нас с ним может что-то получиться, он ломал все те хрупкие отношения, что у нас были. Как только я верила, что не все так безнадежно, как он убеждал меня в обратном.
Я потянулась к его лицу и погладила синяк под левым глазом, а потом очень осторожно дотронулась до брови. Ему наложили швы.
— Умеешь. Я знаю, что умеешь, — прошептала я. Я же помню, как он меня целовал. Помню, как дарил радость, спешил, показывал красоту родного города. Он заботился обо мне, пусть и немного агрессивно.
Когда я сказала, что моя мама скорее всего уже знает, что мы испытываем друг к другу, он засмеялся.
— Ты это только поняла? А когда она тебя отпустила со мной, думаешь, она не догадывалась, почему я так хочу с тобой провести время?
В последний день, когда я улетала в Воронеж, я все же задала маме вопрос, который меня так тревожил.
— Помнишь, ты рассказывала мне сказку на ночь? Ты говорила про принца. Это про Андрея?
Мама на пару секунд перестала меня расчесывать.
— Какой Андрей?
Я посмотрела на нее — она улыбалась.
— Это же неправильно?
— Делить на ноль неправильно. А слушать свое сердце — самое правильное решение, дорогая.
Вот так просто мама дала понять, что не против наших отношений с Сашей. Только беда вот в чем — никаких отношений нет и не было. А то, что мне говорил в ту ночь, видимо, очередная ложь.