Мы расположились на всем свободном пространстве помещения, которое Ирина Николаевна гордо называла «кухней». Мы с ней здесь помещались достаточно удобно, но вот третьему человеку деться было бы уже некуда, поэтому присутствие при нашем разговоре Алены автоматически исключалось. Очень даже неплохо!
Ирина Николаевна раскрыла настежь форточку, мы закурили, и она вопросительно посмотрела на меня.
– А чем занимается Алена сейчас? – осторожно осведомилась я. Мне хотелось выяснить, насколько свободно мы можем вести разговор.
– Не беспокойся, она нас не слышит, так же как мы ее, – правильно поняла мой вопрос Ирина Николаевна. – Она в своей комнате, делает английский перевод какого-то технического текста. Этим она немножко подрабатывает. А так как между кухней и комнатой стена капитальная, а не перегородка, то подслушивание исключено.
– Ясно. И часто она там сидит за своими переводами?
– Каждый день. Часа два утром и часа два вечером.
– И вы в это время к ней не заходите?
– Нет.
– А переводы ее вы когда-нибудь видели?
– Нет, я же не знаю английского языка. Если бы и увидела, все равно бы ничего не поняла. А почему ты спрашиваешь?
– Пытаюсь узнать как можно больше. И нащупать хоть какую-то ниточку. Вот, например, сейчас я выяснила, что у Алены есть возможность часа на четыре в день уединяться в своей комнате.
– И что?
– А то, что одна из моих версий базируется на том, что у вас в квартире спрятан какой-то клад. Причем ценность этого клада высока, потому что на его поиски тратится слишком много сил и средств. И эта Алена ищет клад. Пока вы дома – в своей комнате, когда вы уходите – по всей квартире.
– А еще какие у тебя есть версии? Эта слишком уж фантастична.
– Еще есть очень банальная версия – ваша квартира. Она надеется ее получить в недалеком будущем.
– Каким образом? Я ее что, пропишу? Только при условии полного впадения в маразм. Не раньше.
– Ну почему же, есть по крайней мере два пути. Первый – она заслужит вашу любовь и искреннее расположение, и вы ее пропишете. Все-таки она ваша крестница, единственный, можно сказать, родной человек. Второй – более длительный, но тоже довольно реальный: она живет с вами некоторое время, ведет общее хозяйство, что очень хорошо смогут потом подтвердить ваши соседи. А потом у нее автоматически появляются права на жилплощадь в вашей квартире, и поскольку у вас нет ближайших родственников, то она вполне может стать единственной наследницей вашего недвижимого имущества.
– Это что, есть такой закон? – удивилась Ирина Николаевна.
– Есть, а как же. У нас еще и не такие законы имеются. Есть и такое – закачаешься. Как вам, кстати, моя версия?
– Очень интересно, – ответила Ирина Николаевна и спросила: – А как тебе, Танечка, видится моя будущность? Судя по всему, какой бы путь ни был выбран, по этой версии я просто обязана ликвидироваться тем или иным способом. Верно?
– Разумеется. Но я вас попытаюсь успокоить тем, что мне эта версия не нравится, и вот почему: ваша квартира – не такой уж лакомый кусочек, чтобы из-за нее городить огород. Ведь это надо было найти похожую девушку, узнать необходимые подробности о ее детстве, о ее родителях – словом, все, что она должна помнить. Кстати, она многое помнит?
– Достаточно. Причем очень странно, не по-детски, помнит такие вещи, которые ребенку не важны и не интересны, и забывает то, что, как мне кажется, ребенок должен помнить. Я еще и поэтому стала подозревать ее.
– Ну вот видите, ее подготовили. Ну не верю я, что все это проделано ради того, чтобы присвоить небольшую квартирку в старом жилом фонде.
– Хорошо, ты меня почти убедила. А еще какие версии?
– Еще? Есть тоже очень фантастическая версия – наследство.
– Наследство? Да что после меня можно наследовать? – изумилась Ирина Николаевна. – У меня, кроме этой квартирки, вообще ничего нет, даже долгов!
– У вас – ничего. А вам?
– Мне? То есть я – наследница?! Чушь. Неоткуда.
– Возможно, вы просто не знаете. У вас родственники во время войны не пропадали?
– Пропадали. Дядя пропал без вести, двоюродную тетку с детьми угнали в Германию, тоже ничего не знаю о них. А при чем тут это?
– Ну, двоюродную тетку можно оставить в покое, а вот дядя – это вариант. Что мешает нам предположить, что он был в плену, не захотел возвращаться, смог сделать за границей карьеру, недавно умер и все деньги завещал вам?
– Здравый смысл мешает нам предположить подобное! – фыркнула Ирина Николаевна. – Но если мы и допустим этот бред, то каким боком это может относиться к Алене? Она же не является моей наследницей?