Итак, жил-был некто Лялькин, водитель машины, принадлежащей автотранспортному предприятию № 6. Он хорошо знал цену грузовику в нашей быстротекущей жизни: не брезговал так называемыми «левыми» перевозками и подсадками пассажиров, особенно в ночное время…
Но с некоторых пор он раз и навсегда покончил с вышеупомянутыми способами заработать. Вы думаете, произошло нечто такое, что, с его точки зрения, принизило роль автомобиля в жизни человечества? Или, быть может, Анатолий Алексеевич решил вернуться на честный трудовой путь, отказавшись от незаконных источников дохода? Ничуть не бывало! Просто он нашел новый источник — куда более обильный и, как ему казалось, неиссякаемый.
Как-то утром, возвращаясь домой после ночной смены, Лялькин вдруг подумал: «А почему бы не начать развозить по городу (что бы вы думали?)… воздух?!» Он рассуждал примерно так: во-первых, не надо будет, таясь от инспекторов ГАИ и потому объезжая оживленные перекрестки, ощущать взмокшей спиной, как, подобно тебе, в кузове трясется (от неровностей дороги, а может и от страха) владелец холодильника или шкафа, а во-вторых, развозить воздух — это, как бы сказать, респектабельней, что ли.
Забегая вперед, поясним, правда, что представление о респектабельности у Лялькина, если и могло быть, носило несколько странноватый, мягко выражаясь, оттенок, понятный лишь очень узкому кругу лиц, с которыми он познакомится позже, после зала судебного заседания. Потому что в плане, который мог родиться лишь в голове Лялькина, главное место занимал, собственно, не сам воздух, а… его упаковка: попросту обычные, пустые, естественно, молочные бутылки. Теперь представьте, как едет Анатолий Алексеевич, допустим, по Московскому проспекту: весело погромыхивают за его уверенной спиной бутылки в металлических корзинах или полиэтиленовых ящиках. А навстречу — инспектор ГАИ:
— Откуда едете, товарищ Лялькин?
— Из магазина номер одиннадцать, — не моргнув, ответит тот. — Фрунзенского райпищеторга!
— А куда едете?
— Не видите разве? — удивленно заметит обидчивый Лялькин. — На первый молочный завод объединения «Ленмолпром» сдавать посуду!
И что вы думаете: документы — путевой лист, товарно-транспортная накладная — подтвердили бы, что все это чистая правда. Якобы — чистая! Потому что лишь скроется за поворотом фигура в милицейской форме, Лялькин сделает резкий поворот руля, как говорится, «влево» и… сдаст всю эту тару оптом, вместе с корзинами и ящиками, одному из знакомых приемщиков посуды. Выручку за стоимость перевозки воздуха в такой упаковке — а это от 600 до 1000 рублей — они, естественно, поделят пополам с тем же приемщиком посуды, а товарно-транспортную накладную Анатолий Алексеевич попросту выбросит, как документ не только ненужный, но теперь уже и уличающий, поскольку в такой накладной, конечно, не может быть штампов молочного завода о приеме от него, Лялькина, целой машины тары.
Вот почему более респектабельным, по сравнению с заработками от «левых» рейсов, казался ему найденный источник дохода.
Но неужели, спросите вы, не ведется никакого учета, и, получив стеклотару в таком количестве, можно распоряжаться ею по своему усмотрению? Ответим: конечно, ведется. Именно поэтому Фрунзенский райпищеторг, так и не дождавшись оплаты за отправленную на молочный завод посуду, обратился в государственный арбитраж с иском к объединению «Ленмолпром» и, естественно, к грузовому автопредприятию № 6. Но если представители «Ленмолпрома» смогли тотчас убедительно доказать, что в означенные дни никакой посуды из магазина № 11 и других они не получали, то второй ответчик по делу так и не смог досконально проверить, куда же дел бутылки нерадивый Лялькин.
Обратите внимание: именно о нерадивости, а не о злом умысле Лялькина можно было судить по документам, которые представило во время рассмотрения дела в арбитраже автопредприятие. И причина тому, видимо, бесконтрольность, которая царила здесь до определенного времени. В результате решением государственного арбитража стоимость похищенных материальных ценностей была взыскана именно с грузового автотранспортного предприятия № 6.
В протоколе заседания государственного арбитража, датированном 19 ноября 1980 года, есть и еще одна строчка, оказавшая существенное влияние на судьбу Лялькина: сравнивая копии товарно-транспортных накладных, связанных с пропадающей время от времени посудой, государственный арбитр заметил, что фамилия во многих из них — одна и та же. Позже, кстати, суд установит, что даже там, где были вписаны другие фамилии, за рулем сидел все тот же Лялькин. Словом, сообщение о своем открытии арбитр немедленно направил во Фрунзенское районное управление внутренних дел. Так и было раскрыто это преступление.