Новиков поклонился. Князь сел рядом с женой.
— Вы что‑то грустны, Irene, — тихо сказал он и погладил руку жены.
По лицу Ирины пробежала тень.
— Вам это показалось, мой друг, — ответила она.
— Дела отца не должны огорчать вас, Irene, — продолжал князь, понизив голос. — Вы знаете, что вы достаточно богаты.
— То есть вы, — едва слышно уронила княгиня.
— Жестоко напоминать об этом, — ответил князь, — никакие богатства не могут сравниться с тем, что я приобрел в вас, Irene. Помните это и знайте, что ваши распоряжения в нашей конторе действительнее моих. Это я вам хотел сказать давно. — Он быстро встал с места. — Помните же мои слова, Irene; мне лично неудобно вмешиваться в эти дела, — сказал он, — и этим вы докажете мне величайшее доверие… за мою любовь.
Лев Кириллович был в стороне и не мог слышать разговора. Но он видел, как в суровых глазах княгини появилось мягкое, детское выражение, когда она следила взором за отошедшим от нее мужем.
За обедом князь был очень оживлен. Предметом разговора, естественно, был заграничный поход и кажущиеся успехи русского оружия. К этим успехам князь относился с полным скептицизмом.
— Война еще не началась, — говорил он, — и поверьте, что Бонапарт еще покажет себя. Молебны — это хорошее дело. Но пока мы будем служить молебны во славу прусского короля, Наполеон, или, если угодно, Бонапарт, соберет новую армию.
IX
Лев Кириллович в последние дни не видел княгини. По странному совпадению чувств они избегали друг друга. И теперь за обедом он не мог не заметить, как болезненно отзывалось на княгине униженное отношение ее отца к князю.
Действительно, Евстафий Павлович прямо с собачьей угодливостью смотрел в глаза князю Никите, стараясь угадать его малейшее желание.
Но старый князь делал вид, что не замечал этого, и, напротив, со своей стороны, старался выказать преимущественное внимание Евстафию Павловичу. И каждый раз при новой угодливой фразе Буйносова княгиня бросала на Левона особенно враждебные, вызывающие взгляды. Словно она видела в нем врага и готовилась к защите.
Левону было не по себе от этих взглядов, и обед тяготил его. На все его внимание и любезность княгиня отвечала оскорбительной холодностью.
После обеда перешли в маленькую гостиную, куда подали кофе и вино.
Но Новиков торопился, Буйносов тоже, и они вместе вскоре уехали.
Старый князь, повинуясь давней привычке поспать после обеда, поцеловал руку жене, кивнул головой Левону, зевнув, сказал:
— Ведь мы еще сегодня увидимся, — и тоже ушел.
«Тетушка» и «племянник» остались наедине. Настало тягостное молчание. Князь пил портвейн и не знал, что сказать. Он чувствовал себя крайне неловко. Его смущало надменное прекрасное лицо. А сердце сильно билось, и он хотел и не мог начать говорить.
Из неловкого положения его вывела княгиня.
— Скоро вы уезжаете? — равнодушно спросила она тоном человека, которому нечего сказать.
— Да, — с горечью ответил Лев Кириллович, — я тороплюсь. Я одинокий бродяга, для всех чужой. Здесь, в вашем Петербурге, ото всего веет холодом. От Невы, от ее набережной, от этих барских домов и от людей. Я чужой здесь… Когда я ехал сюда, я думал отдохнуть здесь хоть несколько дней в тепле и уюте, но мне холодно… Да, я еду, у меня есть товарищи, они там далеко умирают… Я поеду к ним…
— Разве вы чужой здесь? — тихо спросила княгиня, — а ваш дядя?
— О, я очень люблю его, — живо отозвался Лев Кириллович, — но все же…
Он невольно замолчал.
— Но все же? — повторила княгиня.
— Но все же, — резко сказал князь, вставая, — я чужой здесь, не прошенный гость. Я, видимо, не желанный гость здесь.
Княгиня слегка побледнела.
— Вы последний из рода Бахтеевых, — сказала она, — вы наследник своего дяди…
— О каком наследстве говорите вы! — воскликнул Левон. — У меня одно наследство — честь моего имени… Но я наследовал его от отца… Я просто люблю дядю…. и, княгиня, я слишком богат сам по себе и не жаден… Я никому не стою поперек дороги.
Он сказал эти последния слова и мгновенно раскаялся. Много он дал бы, чтобы вернуть их.
Княгиня побледнела, потом кровь прилила к ее лицу, покраснели даже ее открытая шея и плечи. Глаза ее чудесно засверкали…
— А, — дрожащим голосом начала она, — я так и думала! Ну, конечно! Чего же может ждать женщина, вышедшая замуж за человека на полвека старше ее, кроме оскорбительных намеков и предположений? Вы не стоите мне поперек дороги? Вы слишком богаты, чтобы оспаривать у меня ожидаемое наследство? Ведь вы это хотели сказать?