Авдеев что-то шепнул хозяйке, и та сразу метнулась в кладовку. Не прошло и получаса, как на столе появилась большая сковорода с горячей яичницей, тарелки, полные соленой черемши, капуста, клюква в чашечке, соленая и вяленая кета, зернистая икра и свиное сало, нарезанное толстыми ломтиками,- все, что давало хозяйство и промыслы.
Евстигней Матвеевич успел переодеться в чистую сатиновую рубашку, расчесал гребешком пушистую бороду, усы и подсел к столу.
- Прошу вас, дорогие гости, закусите чем бог дал! - певуче попросила хозяйка.
Мне стало неудобно. Наслышавшись разговоров о строгости старообрядческих обычаев и видя, что хозяин не выделяет мне особой посуды, я не знал как поступить - садиться или отказываться. Евстигней Матвеевич, заметив мое смущение и нерешительность, засмеялся:
- Садись, садись, чего там! Хозяйка, ухаживай за молодым, накладывай в тарелку яичницы, сала. На нас не смотри; мы, старые, верим - не верим, а свои староверские обычаи должны блюсти. А вы что? У нас Санька, так тот никогда и лба не перекрестит, когда за стол садится. Не те, конечно, времена, чтобы приневоливать…
…Авдеев еще в молодости переселился на Дальний Восток из Вологодской губернии. Он избегал города, и вся его жизнь протекла в глухих таежных деревнях Приморья. Был он мастер на все руки: охотничал, строил дома, изготовлял долбленые лодки-баты, сажал огород, держал скотину, рыбачил.
В гражданскую войну водил через тайгу партизанские отряды, боролся с бандитизмом. После войны сколотил артель из смелых охотников и взялся за отлов тигров живьем; в то время стали много платить за этого зверя. Потом он ушел на север.
Так и осел с тех пор в Чумикане. Семья у него была большая, почти все взрослые, поэтому отстроились быстро, основались крепко. Дети вступили в рыболовецкий колхоз, а он держался прежнего образа жизни - промышлял звероловством, а летом шел на сезонную работу - на рыбалки. Несмотря на возраст - ему было за шестьдесят,- он был. здоров, с румянцем на щеках, весел и не собирался сидеть на печи или просить помощи у детей.
- Евстигней Матвеевич, сдаю под твою верную руку этого молодого человека,- шутливо сказал подвыпивший Боев.- Он из Москвы, тайги нашей не знает, а дело ему поручено громадной важности: найти соболей, чтобы потом их отловить, живьем и расселить по всем местам. Будет это всем охотникам верный заработок и прямая польза.
Вся наша надежда на вас, Евстигней Матвеевич… Надо пойти с ним, а то Абреков дал ему в проводники Софронова, а тот еще не захочет показать места и мало ли чего… Я его знаю!..
Авдеев стал серьезным, улыбка спряталась, глаза смотрели на меня проницательно, изучающе.
- А позвольте спросить, сколько будет стоить живой соболь? Ведь взять живьем его не легко, то собака зубом помнет, то еще что… К тому же, пока его доставишь, уход за ним нужен, клетка, одним словом - хлопоты.
- Думаю, что этак тысячи две за живого.
Евстигней Матвеевич поднял глаза, что-то прикинул в уме.
- Деньги большие. Это с руки, есть расчет. И куда же вы хотите идти?
- На Зею, Селемджу, на Джугдыре поискать.
- Хаживал по этим местам, далековато. Дай бог к весне их обойти. Одежонки, обуток много износится…
- Зарплата будет,- поспешил я заверить.
- Это само собой. Мы в тайгу ради интересу идем, а пе для прогулок. Она нам набила оскому. Платить как собираетесь, помесячно? А то ведь человек не один на свете живет, остается дома семья, хозяйство…
- Твердый оклад.
- Так, хорошо. А пошто на Зею, разве известно, что там соболя есть?
- Нужно искать. Маршрут такой утвердили.
- Что-то не слышал я, чтобы там соболя водились. Ну, да тайга покажет…
- Соглашайся, Евстигней Матвеевич! - попросил Боев.
- Эк ты какой: вынь да положь. Думать надо!..
…В дверь сильно постучали. Вошел Лямин и с ним старик эвенк. Я сразу догадался - Софронов.
- Привет честной компании!-приветствовал громко Лямин.
- Пожалуйте к столу, гостями будете!
Лямину на вид лет пятьдесят, но волосы уже посеребрил иней. Смуглое лицо, косматые брови и под ними маленькие воспаленные от какой-то болезни глазки, которые он то и дело вытирал платком. Держался он развязно, громко хохотал.
- Просит меня Абреков,- заговорил он, когда насытился и немного захмелел: «помоги, дорогой товарищ Лямин, снарядить экспедицию, обеспечь ее всем необходимым». А я что? Пожалуйста, со всей душой! Что надо - бери! Мало будет - Лямин из-под земли достанет. Проводника? Вон он, пришел, охотник - каких мало. Вот Авдеев подтвердит. Скажу по совести, что больше Софронова никто пушнины не сдает. Лучше его никто не знает, где соболя водятся, он всю тайгу прошел. Верно я говорю, Софроныч?